– Но клиент ничего не заметил, – напомнил Эдди.
Ему было все равно – в отличие от Айрис, которая как минимум старалась делать вид, что ей не все равно. Она не могла не восхититься им.
– Вообще-то не в этом дело, Эдди. Мы с Элисон заметили это раньше клиента.
– Вы правы, глупо получилось. – Он опустил глаза в стол. – Извините. Просто у меня тогда было столько работы. Я чувствовал, что буквально… м-м… выдохся.
Золотисто-розовый свет все еще окрашивал его лицо, его глаза. Это было так красиво, что Айрис захотелось его сфотографировать, но она не могла позволить себе столь непрофессиональное поведение. Поэтому она решила, что просто запомнит этот кадр.
– Послушайте, – сказала она. – Я знаю, что мы с вами здесь не жизни спасаем, но вам следует хотя бы вести записи. Я не могу постоянно вас прикрывать и надеюсь, что вы все исправите. Пусть эти инциденты останутся в прошлом, хорошо?
– Хорошо.
– В будущем, если вы почувствуете, что работы слишком много, просто обратитесь ко мне. – Айрис рукой обвела пространство вокруг себя, словно маг, взмахнувший волшебной палочкой. – Я ваш непосредственный начальник. Я помогу. Мы вместе найдем решение любой проблемы.
– Я очень ценю это, Айрис. Вы такой замечательный руководитель.
Фарс какой-то. Айрис это знала, и Эдди это знал, и оба знали, что второй тоже знает.
– Вот и отлично. У вас есть вопросы?
– Нет, – сказал Эдди, и это был именно тот ответ, которого ждала Айрис.
– Тогда вернемся к работе?
Когда они встали, сноп света переместился с лица Эдди на полку с маркетинговыми призами. Айрис свернула к туалету, лишь бы не идти обратно вместе с Эдди и не вести с ним светскую беседу. От того, что приходилось бесконечно растягивать губы в улыбке, у нее болели щеки, от притворства – голова. Как же все это утомительно! Она потянулась к ручке, когда дверь открылась, выпуская Элисон в синем брючном костюме и белых кроссовках, с белокурыми волосами, собранными в аккуратный пучок. Она заговорщически улыбнулась.
– Ну, как прошло слушание дела по испытательному сроку? – спросила она, как будто речь шла о преступнике.
– Хорошо, – не стала спорить с ней Айрис.
– Обсудим?
– Если хотите.
– Давайте здесь, – предложила Элисон.
– В туалете?
– В кабинке для инвалидов. Больше на нашем этаже уединиться негде.
– Может, в «Каморке мыслей»?
– Да нет, так быстрее. Мы ведь уже здесь. Проведем нечто вроде пятиминутки.
Пятиминуткой у них называлось короткое собрание, во время которого ради максимальной эффективности никто не садился. Айрис не хотелось устраивать пятиминутку в туалете, но она практически всегда соглашалась со всем, что предлагали старшие по должности, – так было проще.
– Ладно, – сказала она.
Элисон оглянулась, удостоверилась, что их никто не видит, после чего они зашли в кабинку и заперлись. Среди сотрудников «Фридом энд Ко» инвалидов не было, и кабинкой в основном пользовались те, кому приспичило по большой нужде, – она была просторней остальных и создавала ощущение уединенности. И запах здесь стоял соответствующий: состоящий из наслоений разных оттенков дерьма, слабо маскируемых тропическим освежителем воздуха. Айрис с Элисон встали друг напротив друга, дыша дерьмом сослуживцев.
– Воняет здесь, – сморщив нос, заметила Элисон. – По-моему, это возмутительно – справлять большую нужду на работе.
– Вы так считаете? – спросила Айрис.
– Всему свое время и место.
