Снова на пятьдесят девятом, обратно на девятнадцатом, всматриваешься в знакомые лица – ни одного!.. Накатывают воспоминания, но не из детства и юности, скорее из снов, где гонишься за троллейбусом, оказываешься на пятачке аллеи имени Пушкина, магазина «Весна», везде, где было упущено и восполнено, сны только хорошие, но без смысла и без повода, как и вся жизнь…
Перекопано. Светофоры там, где их не должно быть, точнее, не было каких-то двадцать-пятнадцать лет назад. Незачем было. Вечно пустые перекрестки теперь забиты в половину одиннадцатого машинами. Догоняешь троллейбус, как во сне, возможно, там была явь, а тут сон, или наоборот – уже не понятно. Пять остановок. Приятно было видеть Матвеевых, крестника, такие родные, изменившиеся, не виделись пять лет. Она пополнела, он постарел, Андрюха вымахал, годы берут свое. Маринка, крестная, такая же, как и последнюю сотню лет, повзрослела, во взгляде много пережитого, она водолей, без слов понимаю ее. Посмотрел на себя в зеркало: взъерошенный, в растянутой кофте, наглый, язвливый, тоже как сотню лет назад, за то и любят, соскучились по молодости…
Обновились в мозгу картинки, теперь все нормально, обещал быть не позже чем через три года, забрать крестного, если что, забрать крестных всех за тысячу километров, лишнее, на то и рассчитывал, когда давал клятву богу четырежды…
Приехал на остановку.
Метро. Задремал в мыслях, приехал в центр города. Дворами пять минут. В гостинице туалет, душ, в кровати чувствую себя королем, не меньше. Глаза слипаются, до завтра! (Еще бы заказать шампунь, но лень же…)
В принципе есть два варианта: выпить в 23:30, расслабиться, похмелиться, отпиться ледяной водицей, проснуться с больной головою, отправиться на работу, повторить, не останавливаться, до ночи с пятницы на субботу, или еще вариант: быть благопристойным мужем, в теплой кровати трезвым, одеяло и простынь утюжить после душа горячим телом. В номере где-то +30, комнатная температура близится к температуре тела, открываю окно наружу. Шум машин. Запах бензина. Городу нет никакого дела до того, что я снова приехал. По Хитровке блуждает эхо, заплутавшее лет как триста, сегодня я, завтра другие. Падает тень. Пристально вглядываюсь в полукруглое здание, очки поправляя, показалось… Ко сну отходит воспитавший, родивший город, на часах уж почти двенадцать, отправляюсь ко сну тоже. Морок.
Я слышал, у вас форма вновь преобладает над содержанием… Говорят, упрямый. Приеду – проверю. Не люблю, когда деревья называют «зелеными насаждениями», они от этого вянут. Еду вкусить немного плесени в среднюю полосу России, покрытый мхом, так вам кажется? Ваши железные лошади еще не остыли, попробуйте-ка на них по стерне верхом. Листаю книгу о поедании человечины, ловлю то и дело соседский испуганный взгляд. Это всего лишь том Бродского в суперобложке для неврастеников, не люблю, когда по ночам храпят. Впрочем, сам буду, позвякивая подстаканником, прерывая сон протяжным смачным зевком, облекая в форму новую содержание, об остальном потом.
