Мы были неразлучны.
А теперь все сломалось.
Мама промокнула глаза.
– И как ему пришло в голову оставить на тебя Лею? Разве нет другого выхода? Мы могли бы быстро сделать ремонт в гостиной и разделить ее на две комнаты или купить диван-кровать. Я знаю, что это не очень удобно и что Лея нуждается в личном пространстве, но, ради всего святого, ты же не способен даже за домашними животными ухаживать.
Я с некоторым возмущением поднял бровь.
– Вообще-то у меня есть питомец.
Мама удивленно посмотрела на меня.
– А, ну да, и как же его зовут?
– У него нет имени. Пока.
На самом деле у меня нет потребности владеть живыми существами, так что я слегка покривил душой, назвав питомца своим, но иногда на задний двор моего дома забредала тощая трехцветная кошка с выражением ненависти ко всему миру на морде. Она клянчила еду, а я скармливал ей остатки ужина. Кошка появлялась три-четыре раза в неделю или, наоборот, пропадала надолго.
– Это будет катастрофа.
– Мам, мне почти тридцать лет. Черт возьми, я могу о ней позаботиться. Это самый разумный вариант. Вы весь день проводите в кофейне, а когда нет, то сидите с близнецами. И ей не придется год спать в гостиной.
– И что вы будете есть? – не унималась мама.
– Еду, блин.
– Придержи язык, сынок.
Я вышел на улицу, вытянул из бардачка смятую пачку сигарет и отошел на пару кварталов. Сидя на бордюре, я курил и смотрел, как ветер качает ветки деревьев. Мы выросли не в этом районе, и не здесь сплелись наши судьбы, превратив нас в одну семью. Оба дома выставили на продажу. Мои родители переехали в маленький дом с одной спальней в центре Байрон-Бея, рядом с кофейней, которую открыли более двадцати лет назад, когда мы только обосновались здесь. К тому же мы с Джастином съехали еще раньше, соседи погибли, а Оливер и Лея поселились в съемном доме, и моих родителей уже ничто не удерживало в пригороде.
– Я думал, ты бросил курить.
Я поднял голову и посмотрел на Оливера с полуприкрытыми от яркого солнца глазами. Выдохнул дым, Оливер сел рядом.
– Я не курю. Пара сигарет в день – это не курение. Как минимум по сравнению с настоящими курильщиками.
Оливер улыбнулся, вытащил сигарету из пачки и закурил.
– Ты конкретно попал, да?
Внезапно свалившаяся на меня ответственность за девятнадцатилетнюю девушку не в себе подходит под определение «попал». В тот момент я вспомнил, сколько Оливер сделал для меня. Начиная с того, что научил меня кататься на велосипеде, и заканчивая тем, что во время нашей учебы в Брисбене заступился за меня в драке, которую я сам и спровоцировал, и ему расквасили нос. Я вздохнул и затушил бычок об асфальт.
– Все будет хорошо, – сказал я.
– Лея может ездить в школу на велосипеде, а остальное время она обычно проводит взаперти в своей комнате. Я не могу ее оттуда вытащить, ты знаешь… Чтобы все было как прежде. И у нее есть несколько правил, но это я тебе потом расскажу. Я буду приезжать каждый месяц и…
– Не переживай, все выглядит не очень сложно.
У меня, в отличие от Оливера, другая проблема. Мне придется жить с кем-то, а я уже отвык от этого. И контролировать. Себя контролировать. Остальное решим по ходу дела. После аварии Оливер забыл про наш разнузданный образ жизни, ухаживал за сестрой и ходил на нелюбимую работу, которая обеспечивала приличный доход и стабильность.
Друг перевел дыхание и посмотрел на меня.
– Ты же позаботишься о ней, правда?
