- В пояснице прогнись, - его голос я узнаю сразу. На него у меня специальный радар — сердце, как услышит, так и принимается барабанить. - И за шеей следи. Да, вот так.
- Чего там такое? - шепчет племянница, спрятавшись за моей спиной, а я не знаю, что и ответить. Две девицы в одном белье лежат на двуспальной кровати, а её папочка взобрался на стремянку и пытается нужный ракурс словить. Конечно, знаю я, куда он на самом деле пялится!
- Макс... - тянет рыженькая, заметив моё появление, но гуру эротических съёмок до неё никакого дела нет. Щёлкает, как из пулемёта строчит, лишь чудом не свернув себе шею в такой неудобной позе.
- Макс! - а вот на мой хорошо поставленный голос реагирует молниеносно. Дёргается от неожиданности и валится на пол вместе со стремянкой. Поделом ему, надеюсь, что-нибудь сломал.
- Какого хрена?
- И я очень рада. Девочки, налейте ребёнку чая, а мы здесь немного побеседуем.
Знать бы ещё как начать. Собеседница из меня та ещё... Ненавижу его всем сердцем, а ладошки всё равно взмокли. Хоть бы растолстел ради приличия, а то осознавать, что ему развод пошёл только на пользу, оказывается, больно. Плечи стали ещё шире, на коже свежий загар, и даже полоска от кольца на безымянном пальце уже сошла. Впрочем, у меня тоже...
- Перекрасилась? - когда пигалицы без лишних вопросов скрываются с Сонькой в небольшой каморке, завешанной старой шторкой, Некрасов уже сидит на стуле. Вальяжно, закинув чистый (кто бы сомневался) кроссовок на коленку. Сидит и смотрит, даже не подозревая, что через пару минут говорить о моей причёске ему расхочется.
- Зря, тебе не идёт.
- А я твоего мнения не спрашивала, - держу лицо, а саму так и подмывает покоситься в зеркало, что висит на стене чуть левее его головы. Что, правда, так плохо?
- А я всё равно скажу: ты после развода, Василиса, совсем исхудала. Что, так и не научилась пользоваться плитой?
- А ты всё ещё таскаешь в свою постель бестолковых студенток? - ну вот, с потрохами себя сдала. И кто за язык тянул? Нет бы в лоб: так и так, ты чёртов козёл, и я бы с удовольствием закопала тебя на заднем дворе дачного участка...
- Ревнуешь?
- Переживаю. Венерических заболеваний вокруг тьма-тьмущая, а ты мне здоровый нужен.
Сама поднимаю до сих пор лежащую на полу стремянку и сажусь напротив Некрасова на нижнюю ступеньку. Только бы не свалиться, а то конструкция шаткая...
- В общем, у меня для тебя две новости.
- Надеюсь хорошие?
- Как знать... Начну с первой: ты чёртов бабник, и я проклинаю тот день, когда вышла за тебя замуж.
- А ты стерва, и я буду праздновать день нашего развода до конца своей жизни. А, вообще, это я уже слышал, так что новость неактуальна, - Максим наводит на меня объектив и принимается теперь щёлкать меня, этим лишь больше нервируя. Господи, я уже и забыла об этой его странной привычке. Наверное, потому что все семь толстых альбомов спрятала под кровать - единственную мебель в моей квартире, после шкафа и кухонного гарнитура. Чёрт, мне что теперь с Соней спать? На пол же её не положишь...
- Ну, а вторая какая? - отвлекает меня от мыслей о том, писаются ли дети во сне в таком возрасте, мой бывший муж, который уже подобрался ближе, и берёт меня крупным планом, усевшись на корточки у моих ног.
- Я с первой ещё не закончила. Ты спал с моей сестрой.
Наконец-то, интерес к съёмке Максимом утрачен... Роняет камеру на колени и хлопает своими длинными ресницами. Очень длинными, от них даже тени на щеках...
