Он знал чересчур много.
Конечно, он во многом неточен, например, в ее театре тридцать два ребенка и половину из них, строго говоря, нельзя отнести к «неблагополучным». Хотя это слово ей никогда не нравилось. Ведь все дети, пришедшие к ней, имели нелегкую судьбу, и Лэйни как-то сильно сомневалась, что неприкаянным детям богачей повезло в жизни больше, чем беднякам.
– А ты, похоже, неплохо потрудился.
– А ты ожидала от меня меньшего?
– Нет. – Просто она ожидала удара с другой стороны. – Конечно нет. Ну чего еще ждать от Кейна? Разумеется, ты всегда готов найти больное место и нажать на него посильнее.
– А может, я не хочу быть таким Кейном, – возразил Далтон, его ухмылка на секунду поблекла.
– Тогда тебе, наверное, не следует угрожать моему театру.
– А может, я не угрожаю, – заметил Далтон, наконец-то отлепившись от двери. – Я как-то и не думал, что «Лесной театр» – твое слабое место. По-моему, это отличное начинание, я всегда ждал от тебя чего-то подобного.
– И?.. – Лэйни взглянула на него подозрительно.
– И я считаю, тебе и дальше нужно работать в этом направлении, вот только боюсь, с деньгами у тебя все не слишком гладко.
– Значит, все-таки угрожаешь.
– Вовсе нет. Считай это обещанием. Если ты поможешь мне, я прослежу, чтобы у тебя было стабильное финансирование.
– Понятно, это не угроза, а взятка.
– Точно.
– И сколько ты предлагаешь?
– А сколько тебе нужно?
– Далтон, я серьезно спрашиваю.
– Я тоже. Ты хочешь, чтобы я полностью финансировал твою программу? Отлично, но сперва позволь мне поговорить с твоей бабушкой.
Лэйни не хотела соглашаться, не хотела подпускать Далтона к бабушке, не хотела впускать его в свою жизнь. Вот только предложение было слишком заманчивым, чтобы так просто от него отмахнуться. И дело даже не в деньгах, ведь деньги – это всего лишь деньги, и она всегда умела их находить. Нет, все дело в том, как он предлагал, – мало кто сумел бы отмахнуться от такого обещания. Так что если она откажется, то это будет слишком подозрительно. Кейн просто не в состоянии представить, как можно отказаться от денег, так что он захочет узнать ее мотивы, станет излишне любопытен, начнет копать и в итоге докопается до тех тайн, о которых ему знать не стоит.
Нет, раз уж ему так нужны старые скелеты в шкафу, то пусть лучше это будут скелеты его отца, а не ее бабушки.
– Ладно.
– Сколько денег ты тратишь за год?
– Сто тысяч долларов.
– На тридцать детей? Ты шутишь?
– Нет, раз уж ты собрался за меня платить, то я воспользуюсь отличной возможностью и найму себе помощника. – Не такая уж и плохая идея, но вообще-то ей просто хотелось отпугнуть его крупной цифрой. – К тому же так я смогу привлечь еще кучу детей.
– Слушай, не наглей, – попросил Далтон, хватая ее за руку.
– А почему нет?
Несмотря на уверенный тон, Лэйни лишь с трудом сдерживала дрожь. Как не избита фраза, но она действительно чувствовала, что играет с огнем. Она отчаянно старалась убедить себя в том, что заботится только о безопасности бабушки или, в крайнем случае, о деньгах для театра, но чем дальше заходила, тем яснее понимала, что ей просто нравится его дразнить, всегда нравилось. Ведь за все те годы, что они прожили под одной крышей – богатый надменный мальчишка и бедная вздорная девчонка, – ей так ни разу и не удалось вывести его из себя. Но бог ты мой, как же она любила его дразнить! Лучшее развлечение. И почему эта привычка так и не исчезла за все эти годы?
