– Зря ты так. Мало ли что в жизни… Может, помощь будет нужна. – Косой знал нрав Олега еще по зоне. Потому вел себя спокойно, прощупывая почву. Теперь эта была его территория, и он был здесь главный. Шапир тоже должен знать, что этот район в его подчинении. Он здесь поставлен, и он следит за порядком. – Но мы с тобой на нарах рядом парились, я тебя знаю. Ты обращайся, если что.
– Бог даст, справлюсь. – Он показал всем видом, что говорить больше не о чем.
– Ну, бывай. – Косой все же протянул руку.
– Бывай. – То, что теперь им придется пересекаться, было понятно. Но была уверенность, что лично он Косому не интересен.
Троица молчаливо провожала Олега взглядом. Наконец, тот, который протягивал сигарету, не выдержал:
– Слушай, Косой, а он не борзый?
– Он? – Косой сделал паузу. – Он борзый. Но ты его обойди при случае, от греха подальше. Его сам Мамай братом считал. Мутная там история была. Ладно, пора нам.
Олег не любил этих встреч. Они словно возвращали в то прошлое, которое он старался забыть. Вот только сделать это было, наверное, уже невозможно. И снова длинный путь домой, снова максимум внимания и аккуратности. Единственное, что по-настоящему пригодилось на воле из опыта зоны, – это умение пользоваться отмычками. Старый вор Бусел проникся к нему удивительным расположением и старался передать свои навыки. Олег не собирался ими пользоваться, но обижать человека, который знал, что уже никогда не выйдет на волю, не хотел. Зато теперь открыть подвал или чердак он мог без проблем и мысленно не раз благодарил наставника.
Быстрый ужин, и Олег с легким трепетом достал планшет. В нем хранилась цель его жизни, его мечта и его единственная надежда – книга. Она была уже почти готова, и оставались последние страницы. Сейчас, когда работа приближалась к завершению, стало особенно страшно, и сомнения одолевали с непреодолимой силой. Вся его жизнь была рассказчиком этой истории. Два года назад ему казалось, что это будет что-то необыкновенное и пронзительное. Потерянные десятилетия душили невыносимой тяжестью бессмысленного существования. Эта книга должна стать оправданием его никчемности и пустоты, которые жили с ним рядом уже столько лет.
Он должен вернуть тот долг, который не давал покоя и сна. Однажды на зоне у него мелькнула мысль: а нужен ли он на этой земле? Задумавшись, Олег пришел к выводу, что степень твоей важности и необходимости определяется не тобой лично, а окружающими людьми. И, если есть те, кому ты нужен, кто в тебе нуждается и кто рассчитывает на твою поддержку, нужно жить. Нужно собрать все силы, все умения и всю энергию, чтобы отдать их за улыбку, за благодарный поцелуй, за теплое касание. Если твое существование дарит радость, и ты способен сделать счастливыми тех, кто рядом, – ты не зря живешь на земле. В тот момент, когда за спиной было пять лет зоны, а впереди не намечалось ни малейшего просвета, и жизнь теряла всякий смысл, он вдруг обрел мечту. Еще не знал он всего уготованного судьбой. Но точно знал только одно – жизнь не имеет ни малейшего смысла, если она никому не нужна. Он был совсем один. Его никто не ждал, ему некуда было идти. У него не было завтра, было только вчера. Но он должен жить ради той светящей из прошлого улыбки, которая приходила во сне и давала силы, наполняя бессильной злобой за упущенное, потерянное и беспечно сожженное. И этот долг будет будить его по утрам, согревать, закрывать от дождя и заставит вставать, когда больно и нет никаких сил.
