Были у Ритки такие полгода, в девятом, когда она зачем-то перешла от своих в другую школу, в английскую. Очень несладко ей там пришлось. Но пришлось бы куда хуже, когда бы не Вовочка. Он встречал Ритку после уроков, огромный и загадочный, стоял с риткиным пальто в вестибюле, потрясая общественность до глубины души (в школе учились почти одни девицы, причем одна гнуснее другой). Подавал Ритке перчатки и уводил, скользя презрительно взглядом по зрителям, картинно подхватив под руку, – наш человек!
А как танцевали они!… Это были уже не детские разборки на тему «кто кого пригласит». Ритку как-то пригласил танцевать признанный красавец Лагутин, все девицы заахали, а Ритка ничего не поняла. Паттерн не тот был! Взглядом убравший Лагутина с дороги опоздавший Вовочка дышал, двигался, прикасался, – все иначе, от его запаха кружилась голова, Ритка начинала сама себя бояться, когда он неумело прижимал ее к себе…
Неясно, как это все совмещается в мозгах пятнадцатилетних дурочек, но, как достоверно известно, Ритка была тогда безнадежно романтически влюблена в Костика Васильева. Поэтому то, что получалось у нее с Вовочкой, считала дружбой. Вовочка молчал, но не очень-то был с ней согласен. Как-то раз с пивом прогуливали уроки в девятом: Ритка, Вовочка, и близнецы Меерсоны. Контраст был огромный, конечно. Близнецы хоть и вымахали уже метр девяносто с хвостиком, но зато в Вовочке не было ни тени меерсоновской неуклюжести, этих ножек, знаете, «буквой ксю»… Ах, как он шел, поддерживая Ритку под локоток: узкобедрый, мощный в плечах, с ленивой грацией и опасной оттяжечкой в движениях, ах, подумала Ритка, кося глазом вверх и влево, ах, ах!
И вот топали они вчетвером, с пивом и мороженым, по проспекту Науки, мимо «Детского мира», и молодые люди взялись Ритку допрашивать, за кого она вышла бы замуж.
А Ритка им с изумительным апломбом и говорит: мой муж будет блондин, дворянин и спортсмен, с синими глазами и на 15 сантиметров выше меня. Меерсоны говорят: что за фигня? Дворян вообще нету уже давно, а среди спортсменов и подавно не найдешь. А Ритка им, заводясь: для меня найдется какое-нибудь исключение. А Меерсоны: а почему на 15 сантиметров? А Ритка им: десять сантиметров каблуки, и пять – прическа. И тут молчавший до сих пор Вовочка, шатен и мастер спорта по волейболу, потомок петровских немецких гренадеров, спрашивает: а какой у тебя рост? Ритка: метр шестьдесят пять. Вовочка: ладно, подрастай сантиметров на восемь, и я тебя беру… Близнецы захихикали было, но он только глянул на них коротко один раз – тут же заткнулись.
Хотите верьте, хотите нет: глупая Ритка опять ничего не поняла.
В те же исторические 16 лет, зимой, Ритка отличилась снова. Вовочка рассказал, что его друг и сосед Антон поссорился со своей девушкой. Окончательно. И очень переживает в одиночестве.
Антошкину девушку Ритка как-то видела. Имела представление о вкусах и пристрастиях, так сказать. Поэтому Ритке сразу, уже совершенно сознательно, пришла в голову ее подруга из английской школы, Юлька, как раз, с риткиной точки зрения, тратящая время на романы явно того не стоящие. Вовка с Антоном заехали к Летичевским домой, и Ритка показала Антону маленькую Юлькину фотку. Он сразу сказал «Да». Почему-то Ритку это тогда ну просто совершенно не удивило.
Ритка не могла сама познакомить ее с Антоном, так как была поверенной ее очередной «большой любви» с неимоверной жлобоватости двадцатисемилетним слесарем Серым с Металлического Завода. Поэтому Ритка и мальчишки стали действовать конспиративно с двух сторон.
