- Хорошо тебе плавается? - поинтересовался Никита, когда я вдоволь насмеялась и накаталась.
- На тебе - хорошо, - ответила я печально, понимая, к чему он клонит.
- Ань, ты воды не боишься, - начал он с веских доводов. - Тебе нравится быть в воде.
- Только с тобой и в ванне.
- Со мной в ванне? - поддразнил мужчина.
- В ванне мне хорошо исключительно одной, а в озере - исключительно с тобой.
- Ой, Анька, ты целый день бросаешься такими утверждениями, что мне хочется не просто с тобой поспорить, а доказать, как сильно ты ошибаешься.
Вздохнув, он ловко подкинул меня, и я сама не заметила, что вишу уже не на спине, а у него на груди. И за шею, оказывается, опять успела обнять, и ногами вновь его обхватила.
- Нет, - встретившись с ним взглядом, я догадалась о его намерении начать учить меня плавать и качнула головой.
А почувствовав, что он все-таки меня отпускает, прижалась к нему теснее и сжала ноги у него за спиной.
- Давай попробуем, - уговаривал он. - Вот увидишь, тебе понравится.
- Нет. Я не готова. Не сейчас. Ну… давай забудем о твоей прошлой ошибке, и… Я прощаю тебя. Если хочешь - я готова сказать, что мне даже понравилось. Но с меня хватит. Ну, не мое это! Понимаешь? Не мое. Ты старался. Ты сделал все, что мог. И дело не в тебе. Это я. Проблема во мне, Никит. Но пусть все так и останется, а? Я не хочу…
- Надо, Анька, - он убрал у меня со лба мокрую прядь длинных волос. - Надо.
- Ну нет, Никит…
- Надо, - повторил он. - Потом сама мне спасибо скажешь.
Никита попытался отодрать меня от себя, но я вцепилась в него, прижалась к нему и вообще спряталась за него, вжав голову в его грудь. Он сделал парочку попыток - я не сдалась. Он, посмеиваясь, потянулся к моим ногам и… пощекотал мои пятки!
- Это подло! - пропищала я сквозь смех.
Нет, ну правда - нечестно пользоваться тем, что он знает о моей маленькой слабости.
- Иногда все средства хороши, - не смутился Никита. - Не дергайся. Не сопротивляйся. Быстрей начнем - быстрей и закончим.
- Не хочу, не хочу! - снова захныкала я, давясь смехом от очередной порции щекотки.
А потом подняла голову вверх, случайно взглянула на берег и...
- Ань? - насторожился Никита, когда я перестала смеяться, бороться и сама с него соскользнула.
Вовремя обняв меня, чтобы не ушла под воду, он развернулся и увидел то, что привлекло мое внимание.
На нашем покрывале прямо в обуви стоял тот самый молодой парнишка-рыболов и, прищурившись, жевал длинную травинку. Потом выплюнул ее - опять же на наш коврик, ткнул ногой и едко выдавил:
- А я думаю: ради чего Владимир Ильич попросил всех уважаемых рыбаков уйти? А это, чтобы никто не видел, как тут одну девку пытаются уломать «дать»!
Я побледнела, понимая, что да, те слова, что я говорила, вполне можно трактовать, как любовные игры. И какое мне дело до мнения незнакомца? А неприятно. И холодно как-то стало. И противно - этот его взгляд…
Он смотрел и наверняка пытался угадать - усадил меня на себя Никита или нет, в трусиках я или уже без. А еще его улыбочка намекала, что он тоже не против присоединиться.
Это ощутила я. И это почувствовал Никита.
Успокаивающе погладив меня по щеке, он начал выходить на берег. Неспешно. Молча. Не показывая эмоций. Когда вода стала мне по грудь, он посмотрел на меня, убедился, что я его поняла без слов, и вышел на берег сам. Игнорируя незнакомца, ставшего в стойку, Никита подхватил полотенце и раскрыл его, предлагая теперь мне выходить из воды. Так как он стоял к парню спиной, я поспешила оказаться на берегу и завернуться в махровые объятия.
