– Хей, ты Кэти, да? – окрикнул меня кто-то в холле, пока я ждала свой чай. – Я Конор. Бенингтон просил привести тебя в паб.
– Потрясающе.
Я бы хотела ответить, что сначала дождусь своего чая, но он уже был готов. Пришлось забрать стакан и обжечь язык.
– Ты правда теперь «дочь» Торнтона? – не дождался удобного случая для вопроса Конор.
– Похоже на то. А ты?
– Я? Мой «отец» Алистер. Он прикольный, но чаще мне приходится бегать по поручениям, чем тусоваться с ним в пабах.
– Алистер – он кто? – не постеснялась уточнить я, следуя за шустрым ровесником.
У Конора был яркий валлийский выговор. Я с трудом разбирала некоторые слова.
– Алистер Глоссер-Райел.
Как будто полное имя должно было все прояснить.
– Пятый виконт Йоркский и седьмой барон Чезенден? – ехидно предположила я, стараясь не отставать и плотнее запахивая воротник куртки. Стало свежо по сравнению с утренним промозглым теплом осени.
– На самом деле, он десятый граф и пятнадцатый герцог. А может, и наоборот. Я вечно путаю, – раздался у меня за спиной голос, который я теперь узнаю даже в горячке и беспамятстве. – Спасибо, что проводил Кэти до паба, Конор.
– Бенингтон, – почти взвизгнул мой провожатый, подпрыгивая от неожиданности на месте.
– Свободен, – чуть более сурово, но все равно спокойно отправил его Торнтон и обратился ко мне. – Я же сказал, что зайду за тобой.
Меня пронзило мертвенным холодом его тона.
– Он сказал, что ты велел… – оправдывалась я, как дурочка.
Торнтон перебил.
– Мама тебя не учила никуда не ходить с незнакомцами?
– А тебя, кажется, не учила, что минет в библиотеке это признак дурного тона.
Торнтон хмыкнул и взял меня за локоть.
– Пошли.
Я безуспешно пыталась вырваться из его хватки. Он игнорировал мои попытки освободиться, продолжая говорить на безупречном королевском английском.
– Если я сказал, что зайду, и не отменил этого по звонку или лично, то значит нужно ждать, Морковка. Ждать меня. Запомни это.
– Как принца на белом коне? Увольте, лорд Торнтон.
– Ты говоришь почти без акцента.
– Английский лагерь недалеко от Лондона. Каждый год.
– Понятно. Конору бы тоже не повредило, – саркастично отметил Бенингтон.
Я улыбнулась.
Может быть, он и сноб, но по части языка я была такой же. Меня просто убивало, когда британцы разговаривали, глотая две трети слов. Сначала это создавало все тот же языковой барьер высотой с Лондон Ай, потом банально раздражало. Ну а после того, как я пожила у Сазерлендов, в меня вселился демон ненависти к коверканью языка и употреблению слов типа «пардон» и «туалет».
Взглянув на Бенингтона, я поняла, что правильно не стала наряжаться. Разумеется, он выглядел безукоризненно в своем хипстерском бомбере и темных джинсах, но все же это был не фрак и даже не костюм или рубашка.
У меня имелось одно дизайнерское платье, подарок Ви, но оно точно не для студенческой попойки в пабе.
– Что мне нужно делать? – спросила я, когда мой, так называемый, «папочка» указал на паб в конце квартала.
– Ничего, Морковка. Это «мамаши» устраивают чаепитие по правилам. С «отцом» можно просто напиться и ни в чем себе не отказывать.
– Я должна заплатить членский взнос? – вспомнила я слова Анж. – Это ведь заседание клуба.
– Ты должна веселиться, Кэти. А в идеале – веселить моих друзей.
– Каким образом?
Он только плечами пожал и усмехнулся.
– Будь собой. Этого достаточно.
После этих слов вся моя невеликая симпатия к Торнтону улетучилась окончательно.
