Невоздержанной нашей речью,
Как разливами вешних вод
Все мосты меж людьми калеча.
М а р и я. Я не знаю, что возразить,
Как прикрыть свою глупость бабью,
Но хотелось бы расспросить,
Где господская дурость, где рабья?
Ведь послушаешь – всякий прав,
Но у каждого – сплошь обиды,
И у каждого – свой устав,
И свои на грядущее виды.
А война идет из-за слов…
За отцов хотят рассчитаться?
И неправедность прошлых веков
Вашей кровью должна отмываться?
Т р а в к и н. Сделать гражданами рабов
Невозможно одним декретом:
Старый мир в одну ночь не готов
Измениться с приходом рассвета.
Невозможно с народом таким
Что-то дельное строить над бездной:
Планы все исчезнут, как дым,
Но пороки-то не исчезнут.
Единичный пожар потушить
Мужикам, собравшись, несложно.
Но как в душах соблазны душить
И стремления к цели ложной?
М а р и я. У людей открылись глаза,
Что рыдали над вечным покоем…
Т р а в к и н. Над страною идет гроза!
Как и чем ее успокоим?
М а р и я. Никогда не могла понять
Ваших я с Николаем споров.
А теперь я, как видишь, мать —
Мне уже не до разговоров.
Т р а в к и н. Оживленный встречей с тобой,
Говорю слишком долго и много…
Что предписано мне судьбой?
Впереди какая дорога?
М а р и я. И зачем говоришь это мне?
Излиянья твои напрасны:
Мои думы не о стране —
Я в заботах своих всечасных.
Да и ты потерял свою стать…
Вся романтика испарилась?
И тебе пора бы признать;
Власть монаршая износилась.
Вот и выплеснула страна
Стон униженных и оскорбленных,
Их у нас хватает сполна —
И обиженных и угнетенных.
Т р а в к и н. Разберутся годы спустя,
Где и что в державе прогнило.
Но Ульянова как вождя
Вся культура наша взрастила.
То Европа для нас – не указ,
Хотя воздухом дышим тем же,
То особенный путь у нас,
То народ – богоносец, не меньше.
А в романы наши взглянуть —
В каждом критика, недовольство,
Хоть одна человечья суть
И в характерах общие свойства.
Не застал Николая, а жаль:
В прошлом был он спорщиком ярым,
Но и в мыслях не допускал,
Что страну охватит пожаром…
М а р и я. Сожаленья твои не о том:
При пожаре одно опорой —
Лишь бы дом не сгорел, а в нем,
Кто душе твоей близок и дорог.
Т р а в к и н. Николай – он избранник твой
И любовью твоей хранимый,
Но сейчас за моей спиной
Есть немало непримиримых.
Если скрылся он – хорошо,
Если дома – пускай исчезнет.
Ну а мой визит завершен,
Хотя ночью он неуместный
Сама знаешь: чужую беду
Не всегда разведешь руками.
Я своих сейчас уведу,
Чтоб не рвать отношений меж нами.
Очень рад, что увидел тебя,
Что живешь в любви и согласье…
Береги же детей и себя
В наши дни от лихих напастей.
Травкин целует Марию и уходит. Николай выходит из комнаты.
Н и к о л а й. Пронесло?
М а р и я. Утомил он меня…
Иль доселе полон любовью?
Он пришел предвестником крови
Или дьявольского огня?
Н и к о л а й. Как объятья его?
М а р и я. Не взыскуй…
Годы нам подарили остуду.
Размышляю: его поцелуй
Не был ли поцелуем Иуды?
Н и к о л а й. И на дружбу бьет до сих пор,
Не встречаясь года со мною.
И меня вызывал на спор. —
Догадался, что я за стеною…
Не ко времени он возник…
Я словам его мало верю.
Он и раньше был разнолик,
Его искренность чем измерить?
М а р и я. С ним не знаешь, как говорить.
Он сомненьями перегружен.
Н и к о л а й. Я бы мог ему возразить,
Но ты высказалась не хуже…
М а р и я. Он совет тебе дельный дал:
Ты немедленно должен скрыться.
Н и к о л а й. Подскажи, податься куда?
М а р и я. Снова в баню, и там помыться!
