А потом!.. Бумажный червяк поднимался на колёсиках вверх и падал отвесно вниз, попадая в устройство, которое – раз! раз! – сгибало его, складывало и…
– Бедный, что с тобой! – вскрикнул червячок Игнатий, у которого никогда не получалось оставаться просто наблюдателем.
Всё происходило так быстро, что невозможно было уследить, но результат был ясен: машина резала бумажную ленту, сложенную в несколько раз, на части! В проволочном ящике, стоявшем на этом конце станка, росла стопа книжек.
– Это ещё не книжки, – сказал Степан Полиграфович, когда червячок Игнатий, потрясённый превращением бумажного червяка, снова оказался на плече своего экскурсовода. – Это части книги. Они называются тетрадками.
– А где… – начал было червячок Игнатий, – но мастер уже продолжал рассказывать дальше.
– Другие тетрадки для этой книги уже отпечатаны, вон они лежат штабелями на специальных подставках, на которых можно весь штабель перевезти к другому станку. А вот здесь печатают обложки.
На этой машине вместо рулона стоял ящик с высокой стопой широких бумажных листов. Машина гудела, но пока не работала, и червячок Игнатий перелетел на верхний лист, чтобы пощупать его. Лист был плотный и гладкий.
Тут вдруг раздался щелчок, и машина ожила.
– Берегись! – крикнул Степан Полиграфович.
И вовремя. Червячок Игнатий взлетел за мгновение до того, как на лист опустились несколько металлический лапок с присосками. Чмок! – они присосались к листу, приподняли его и отправили вглубь машины, а сами тут же опустились на следующий лист. Чмок! чмок! – лист за листом быстро-быстро стали исчезать в машине. Там они пролетали между несколькими парами валиков – и вот уже цветные обложки, по четыре на листе, быстро-быстро складывались в новую стопу.
– Здорово! – восхитился червячок Игнатий. – А где здесь…
Но Степан Полиграфович уже показывал червячку Игнатию станок, на котором лист с четырьмя обложками разрезали на четыре части падающим сверху вниз лезвием. Потом они пошли к конвейеру, на котором все тетрадки для книги собирали вместе и склеивали. Здесь червячок Игнатий уже не рискнул расстаться с плечом своего провожатого: в металлической ванночке булькал и дымился расплавленный клей, и рассматривать его поближе почему-то не очень хотелось.
– После склейки у нас получается книжный блок, – объяснял Степан Полиграфович. И этот блок уже вклеивают в обложку. Потом остаётся только обрезать книгу с трёх сторон…
Червячок Игнатий ещё вежливо слушал, но чувствовал, что он уже так переполнен впечатлениями, что понять и запомнить все эти тонкости типографского дела ему не под силу. Только один вопрос по-прежнему не давал ему покоя. И он наконец выпалил:
– А где же здесь работают писатели?
– Что?! – изумился Степан Полиграфович.
– Но ведь чтобы книгу напечатать, её нужно сначала написать. Значит, где-то у вас тут должны сидеть те, кто это делает. По-моему, их называют писателями, – вежливо пояснил червячок Игнатий.
– Писатели?.. – продолжал удивляться мастер. – Но их здесь нету… Мы уже написанные книги получаем. А писатели, по-моему, пишут где захотят. У себя дома, например. Или… – он хитро покосился на червячка. – Или у себя в норке… А, червячок Игнатий?
Червячок Игнатий, переполненный всем увиденным и поражённый тем, что как раз писателей в типографии не оказалось, даже не очень-то понял, на что намекал Степан Полиграфович. Поблагодарив его за экскурсию и попрощавшись, червячок вылетел в окно, собрал все оставшиеся силы и полетел к своей норке.
