Поначалу его письма соответствовали его внешности – незамысловатое бахвальство и неприкрытое желание выпытать у меня подробности моей интимной жизни. Я его всерьез не воспринимала и резвилась вовсю: писала всякую чушь и постоянно подкалывала, а то нарочно задавала какой-нибудь вопрос, на который он явно не мог ответить. Пару месяцев назад спросила, как он относится к творчеству Пелевина. И тут он меня удивил: дал развернутую характеристику нескольким его романам и высказал критические замечания, с которыми я была полностью согласна. У меня закралось подозрение, что он нашел ответ в Интернете, и я предложила пообщаться в реальном времени, с чем он охотно согласился. Я пыталась найти слабину в его знаниях, но даже об экзистенциализме он рассуждал довольно уверенно. Во всяком случае, гораздо увереннее меня.
Постепенно подковырок с моей стороны стало меньше. Теперь мы просто общаемся, делимся впечатлениями от прочитанных книг, от спектаклей и кинофильмов. Его бестактные вопросы прекратились, и мы почти не касаемся личной жизни. Он лишь знает, что я живу в Купчино, а я знаю, что он живет недалеко от Таврического сада.
Несмотря на то, что с момента встречи с моим первым виртуальным знакомым прошло два года, я о ней не забыла и боялась встречаться с Пашей. Я очень привыкла к общению с ним и не хотела это общение потерять, а кто знает, что произойдет, когда мы встретимся нос к носу?
– Машенька, у тебя как всегда шоколадка под рукой, – прямо над ухом раздался голос Валерии Константиновны. Мне захотелось взвыть, сегодня все просто достали с моим пристрастием к шоколаду, да и сам по себе визит Валерии Константиновны обрадовать не мог. – А что это за шоколадка? Никогда такой не видела, – продолжала она вгрызаться в мой мозг.
– Гейша, – пробурчала я.
– Какое забавное название! Она хоть вкусная?
Я решительно взяла шоколадку и всунула ее в руки назойливой посетительницы:
– Попробуйте, тогда узнаете.
Она сначала отказалась, мол, как же я останусь без шоколадки, а потом предположила, что наверняка у меня есть неиссякаемые запасы. Никаких запасов не было, но в этот момент я решила раз и навсегда покончить с шоколадной зависимостью.
Тем временем Валерия Константиновна, придвинувшись ко мне вплотную, зашептала:
– Машенька, я знаю про твои нежные ушки, но тут такое дело…
Боже, как же мне надоело слушать про свои «нежные ушки»! Это стало дежурной шуткой, и всё благодаря противной Валерии Константиновне. Она появилась в нашей фирме около года назад, шумная и вульгарная, и совершенно не вписывалась в интеллигентную обстановку, царившую в офисе до ее появления. Не знаю, как официально называлась ее должность, но она была у нас кем-то вроде Шуры из «Служебного романа» – постоянно что-то организовывала и собирала деньги. Самым большим ее недостатком было пристрастие к сальным шуткам и скабрезным анекдотам.
Однажды, когда она особенно распоясалась, я не выдержала и сказала, что у меня от ее острот уши в трубочку сворачиваются. С тех пор появилась легенда о моих «нежных ушках». Почему Валерию Константиновну не ставили на место, непонятно. Поговаривали, что она чья-то родственница или протеже.
Тем временем Валерия Константиновна придвинулась ко мне еще ближе. Я ощутила удушливый аромат ее духов, увидела толстый слой грима (жалкая попытка скрыть морщины), голубые тени и ярко-розовую помаду. Мне стало нехорошо, и опять навернулись слезы. Эта ужасная женщина напомнила мне маму, и недавние воспоминания просто захлестнули меня.
