Все мои дороги ведут к тебе - страница 39

– Кесоян? – недоуменно прошептала Саша, вскидывая на отца заплаканные глаза. – Ужасная фамилия.

– Почему? – удивился Кадашев, пожав плечами. – Фамилия, как фамилия.

– Плешивый? – всплеснула руками Саша, возмущенно глядя на отца.

Павел Иванович нахмурился и замахал на Сашу руками, отстраняясь.

– Чушь! Мало ли что значит фамилия? У нас полстраны Козловых, Барановых, Дуровых. И что? Подумаешь, плешивый! Зато богат, как черт!

Саша опустила глаза, не зная, что сказать, понимая, что отец уже все решил, и вряд ли его удастся переубедить. Она была бессильна этому противостоять. Да и мысль о том, что благополучие семьи зависит от нее, не давала покоя. Грусть и тяжесть сдавили ее грудь. Слезы тихо катились по лицу.

– А если он мне совсем не понравится, – едва слышно с надеждой прошептала Саша, прижав руки к груди.

– Ну, моя дорогая, это дело наживное, сегодня не понравится, через годик понравится. Как говорится, родной заходить перестанет – чужим станет, чужой зачастит – родным станет, – было ясно, что отец и слышать не хотел возражений. Он потрепал ее за щечку, оттер пальцами слезы и снова поцеловал в макушку. – Не смотри на меня, как на злодея, Сашенька. Матушка твоя – прекрасный пример – совсем меня не знала, когда согласилась выйти за меня. И что? Пятеро прекрасных детей нажили, разве это не любовь? – он ласково улыбался, отказываясь замечать тоску на лице Саши. – Оля – сестра твоя – еще один пример. Да, Пурталес стар, но он любит ее и ни в чем ей не отказывает. И многие барышни в этом вопросе полагаются на родителей.

Саша опустила глаза.

– Я хочу учиться, – упрямо проговорила она, пытаясь не мямлить. – Почему ты в этом мне отказываешь?

Отец всплеснул руками и снова нервно прошелся по кабинету. Потом поравнялся с ней и по слогам произнес сурово:

– Учеба твоя стоит денег. И немалых. А толку никакого. Я лучше эти средства на покупку участка пущу. Это все-таки недвижимость, и какая! – он пристально смотрел на нее. Но так как сердиться на Сашу у него было сил, Павел Иванович взял ее за руку и вновь обнял. – Девочка моя, все устроится, как нельзя лучше. Мы с мамой хотим, чтобы ты вышла замуж здесь, поближе к нам, чтобы тебя навещать, и ты к нам приезжать могла. Я уже все придумал. Возьмешь с собой Аруську Петькину. Она девчонка смирная, работящая, помогать тебе будет. Да и все же не чужая, с ней поди-ка веселее будет…Я ведь уже не молод, я обязан подумать о вашей судьбе. Ты станешь женой успешного человека, Майское останется Мурату, правда, придется ему завещать кое-какие акции, чтобы у него был стабильный доход, но что поделать? Алешке перепишу свою контору, может, после университета он семьей обзаведется, а тогда уж сам начнет понимать, что деньги надо зарабатывать. Тут моя контора ему и сгодится… Я ж ради вас пекусь, доченька, – он отнял ее от груди и снова с надеждой посмотрел ей в глаза. – Успокоилась?

Саша слегка кивнула и с последней надеждой прошептала:

– Ну, а может, я, как Маша, выберу того, кого…полюблю? – прошептала и тут же пожалела об этом, видя, как лицо отца побагровело, а на шее нервно запрыгала синяя вена.

– Как Маша?! Вот, значит, какой пример тебе по нраву? Дура! – закричал он, отстраняясь от дочери. – А еще университет! Тьфу ты! Какой тебе университет, если ты таких элементарных вещей не понимаешь?! – он вновь к ней обернулся и вдруг зло заговорил: – Что ты знаешь про Машу? Выбор у нее какой-то был? Я ведь не хотел их благословлять. Но ведь эта паршивка забеременела, прости ее, Господи! Что – это выбор? Любовь? Тьфу! Пришлось ее от позора спасать, разрешить им сыграть свадьбу. А муженек ее – тьфу! Совершенно не умеет деньги зарабатывать! Живут только за мой счет. Типография куплена на мои деньги, газетенка его выходит на мои деньги, а он так, видимость. Тьфу! – он треснул кулаком по столу и по слогам произнес: – Довольно этой бабьей болтовни! Машкин пример – дурной пример! Верно говорят, стыдятся не дурные, а их родные! Им-то чего стыдиться? Небось, тихо посмеиваются надо мной в моей же редакции! Ничего, пусть смеются. Я не гордый! Моя совесть чиста! Дальше пусть сами устраивают свою жизнь! Но с тобой такой номер не пройдет! Довольно! Я не потерплю позора и пересудов на старости лет! Так что вытри слезы и ступай к себе, Александра! Приведи себя в порядок, завтра будут важные гости…И не вздумай меня позорить! Шагай, – с этими словами он отвернулся к окну, скрестив руки на полном животе, показывая всем видом, что разговор окончен.