Впрочем, разрез глаз Мигель взял у отца. Как и его нос, высокий лоб и природную ловкость.
К себе в Штаб, генерал-полковник Александр Васильевич Сухов и вызвал сына, как только узнал о происшедшем. Мигель не слишком любил сюда приходить, чувствовал себя не в своей тарелке в этих стенах, насквозь пропитавшихся армейским духом, и отец это знал. Может быть, поэтому и вызвал.
- Я помню, - ответил Мигель.- У меня не было выхода, поверь.
- Ты дал слово, - повторил отец. – И не сдержал его.
- Он тяжело оскорбил женщину, которую я люблю. Прилюдно. Как я мог стерпеть? Ты сам меня учил…
- Это какую женщину, - перебил отец. – Сандру, что ли?
В его голосе Мигель уловил оттенок пренебрежения. Или ему показалось, что уловил. Но этого было достаточно.
- Да, Сандру, - сказал он с вызовом. – Ты что-то имеешь против, отец?
Обычно он говорил «папа». «Отец» значило, что Мигель разозлён и не собирается уступать в конфликте.
- А ты как думаешь? – отец принял вызов. – Раньше мы об этом не говорили, я думал, ты накувыркаешься, перебесишься и вернёшься в ум. Повзрослеешь, в конце концов! Но теперь, вижу, ситуация выходит из-под контроля.
- Из-под чьего контроля, отец? – Мигель очень старался не повышать голос.
Молчание, повисшее в кабинете, казалось, можно было пощупать руками. И с испугом их одёрнуть.
- Может быть, ты ещё и женишься на ней? – теперь отец не скрывал ни пренебрежения, ни даже издёвки.
- Может быть!
-Что?!
- Ты слышал. Может быть, и женюсь. Спасибо, что натолкнул на хорошую мысль. Раньше я об этом как-то не задумывался.
Под острыми скулами генерал-лейтенанта прокатились желваки. Он поднялся с кресла, упёрся кулаками в стол.
- Она старше тебя на шесть лет, сын! О её профессии я уже не говорю!
- Мама старше тебя на полтора года, но это тебя не остановило в своё время, - Мигель отвечал быстро, словно заранее подготовился к разговору, и прекрасно видел, что это дополнительно злит отца. Да что там злит – бесит! - И я не вижу ничего предосудительного в её профессии.
Это «предосудительного» он вставил специально. Генерал-лейтенант Сухов терпеть не мог подобных слов, предпочитая выражаться, как он сам говорил «коротко, ясно и желательно по-русски». Хотя, как и все граждане Марсианской Республики, прекрасно владел, как минимум, тремя языками.
- Актриса! - воскликнул отец. - Я понимаю твой…восторг, сам по молодости… Но можно ли всерьёз думать о том, чтобы связывать свою жизнь с актрисой?!
- Почему нельзя?
- Да потому что все они потенциальные бл…и, вот почему! Ты совсем, что ли, дебил, сын?! – небольшой, но крепкий кулак генерал-полковника врезался в столешницу.
Стакан в серебряном подстаканнике подпрыгнул, глухо звякнув. Остывший чай выплеснулся прямо на лист какой-то бумаги, лежащей перед отцом.
- Ах ты…! – генерал схватил лист и яростно затряс им в воздухе, пытаясь стряхнуть коричневатую жидкость.
«Важная бумага, видать», - подумал Мигель отстранённо, а вслух спросил:
- Так ты считаешь Сандру б...дью?
Генерал-полковник Сухов Александр Васильевич молчал. Только сопел тяжело через нос и по-прежнему махал в воздухе бумагой. На Мигеля он не смотрел.
- Если у тебя был неудачный любовный опыт с какой-нибудь актрисой, отец, - сказал Мигель, по-прежнему изо всех сил стараясь держать себя в руках, не повышать голос и тщательно подбирать слова, - то я в этом не виноват.
И добавил по-испански:
- No es así ?
