Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая - страница 30

Все это, повторяю еще раз, по большому счету.

По малому же счету, мы все (внезапно!) теперь возвращаемся с Темной стороны и резко меняем мнение по этому вопросу:)

Потому что нас окружают живые люди, и очень желательно, чтобы наше поведение выглядело адекватным и никому не навредило. Так лучше для всех.

Поэтому, отдавая себе отчет, что воспоминания и наваждения суть одно и то же, мы быстренько собираем волю и разум в кулак и прикидываем, какая часть нашего опыта разделена окружающими (и потому будет сочтена «реальной»), а какая часть опыта принадлежит только нам, поэтому ее следует скрывать. Не рассказывать членам семьи, что мы тут все короли в изгнании. И не обвинять ближнего в предательстве, которое он не совершал. Тут делопроизводство должно быть на высочайшем уровне, всякому опыту своя папка и не смешивать.

И не смешивать!

Я: На самом деле насчет «никакой разницы между королем и сумасшедшим» я бы поспорил.

М.Ф.:Для него, изнутри, такой разницы нет, если его безумие безупречно.

По той простой причине, что лишь воображающий (и только воображающий) себя королем будет воображать в рамках доступного ему опыта.

Совсем не факт. Информационное поле никто не отменял. А безумие отлично позволяет с ним взаимодействовать.

Но ты прав – в том смысле, что полноценным опытом может считаться только безупречное безумие, а не «полет фантазии на крыльях воображения».

Для этого нужно иметь абсолютно совершенный аппарат восприятия информационного поля, а в таком случае уже – хоть король, хоть Господь Бог.

…Ну, скажем так, неплохой аппарат надо иметь. Это да. Речь идет о качественных наваждениях (качественном безумии). Поверхностный бред никого не интересует!

Возвращаясь к разнице между воспоминаниями и наваждениями – изнутри ее нет, зато она очень хорошо заметна снаружи, извне. Например, мы помним, как превратились в слона. Прямо посреди квартиры в панельном доме. Наши соседи совершенно точно знают, что мы не превращались в слона! Но внутри нас этой разницы нет, если мы теперь точно знаем, как чувствует себя запертый в малогабаритной квартире африканский слон. Это теперь наш опыт.

Поэтому вполне можно сказать, что разница между воспоминаниями и наваждениями такова, что за первые нас не упекут в дурдом.

Но за вторые тоже не упекут – при условии, что мы способны к анализу и самоконтролю.

Я здесь отвечаю сразу из двух позиций. Потому что – совершенно верно! – любой правдивый ответ – это несколько ответов сразу. Правда всегда многослойна.

И последнее. Такие вещи обычно вслух не говорят, но я иногда все-таки проговариваюсь.

Бывает, что сила убеждения отдельного человека столь велика, что его наваждение превращается в воспоминание. То есть в факт не только внутренней, но и внешней, разделенной с другими людьми, жизни.

Реальность пластична и меняется в обе стороны. Вот прямо сейчас, пока мы тут болтаем по переписке, наше общее прошлое незаметно изменяется волей какого-то незнакомца, вспомнившего, что все было как-то иначе. Но эти процессы, понятно, совершенно невозможно отследить. Ну или почти невозможно. «Почти» – это прекрасное слово. Щель между возможным и невозможным, в которую можно протиснуть не только себя, но и весь мир. Когда у меня будет фамильный герб, я его там напишу: «ПОЧТИ».

Вопрос читателя: Можно ли жить как-то по-другому в Мире Паука? В смысле не плести паутину? Или тогда Мир Паука выплюнет или уничтожит того, кто попытается жить иначе? И если «иначе» доступно обитателям этого мира, то что оно из себя представляет?