Всё о мореплаваниях Солнышкина - страница 38

Ровно в четыре часа утра на горизонте, за гребнями зелёных волн, он увидел фиолетовую вершину острова и постучал к Челкашкину.

– Слышу, – раздался из-за двери голос.

Из каюты, сверкая лысинкой, появился аккуратно выбритый Челкашкин.

Из рубки доносился отчаянный кашель.

– О, это как раз то, что нам надо! – сказал доктор и заспешил в рубку.

Плавали-Знаем задыхался от кашля. Он схватился обеими руками за живот и согнулся.

– Как? – сказал доктор Челкашкин. – Вы так больны и не легли в изолятор?

– Никаких изоляторов! Кхе-кхе-кхе! – закачался из стороны в сторону Плавали-Знаем. – Я… Эта проклятая погода!

– Но вы заразите всю команду! Примите хотя бы таблетки!

– Та-кха-блетки! Да-а-вайте ваши та-кха-блетки! – яростно кашлял Плавали-Знаем.

Челкашкин достал из правого кармана две белые пилюли. Плавали-Знаем сунул их в рот. Ровно через минуту он, зевнув, сказал:

– Ну, я пошёл спать, – и улёгся прямо на полу.

Когда Челкашкин убедился, что две таблетки снотворного сделали своё дело, он повернулся к Петькину и приказал:

– Курс сто шестьдесят! Маршрут к острову Камбала.

– Есть к острову Камбала! – пробормотал Петькин и повернул штурвал.

Через час на пароходе «Даёшь!» все готовились к встрече Перчикова. На плите у Борщика кипел бульон. Тая взбивала подушку, постукивая каблучками, Марина несла в его каюту самые лучшие вилки и ложки, а боцман на палубе готовил к спуску шлюпку. И только из двух кают раздавался непробудный храп, но он совсем не мешал общему хорошему настроению.

Солнышкин теперь не уходил с мостика. Над океаном поднялось солнце, навстречу бежали зелёные волны, и то и дело сверкали рыбёшки. И вдруг за гребнями волн, вдалеке, Солнышкин увидел какую-то тушу, над которой с криками летали чайки. Солнышкин схватил бинокль, и его храбрый чубчик стал удивлённо качаться влево и вправо.

– Смотрите на горизонт! – закричал Солнышкин.

Впереди, навстречу пароходу, важно плыл громадный кит, а на его спине приплясывал живой и невредимый Перчиков!

Конечно, все помнят бурную ночь, когда Перчиков был отправлен в лодке на необитаемый остров. Не успел он сделать несколько взмахов веслом, как шлюпка врезалась в прибрежные камни и мгновенно пошла ко дну. Волна трижды перевернула Перчикова в воздухе и швырнула на берег. А следом за ним выплеснула на песок десяток сарделек и пять бутылок «Ласточки».

Всю ночь мокрый Перчиков подпрыгивал и бегал по песку, но никак не мог согреться. Зубы у него отбивали азбуку Морзе. Но вот рассвело, выкатилось солнце, и Перчиков осмотрелся. Сзади него поднимались скалы, под ногами лежал нетронутый песок, а впереди шумел океан. Из-под камня на радиста поглядывал осьминожек.

Перчиков съел сардельку, взялся за бутылку «Ласточки», и тут ему в голову пришла счастливая мысль. Зря, что ли, он прочитал сотни книг? Перчиков вытащил из кармана мокрый блокнот, карандаш и, вырвав лист, написал на нём: «Радист парохода „Даёшь!“ Перчиков ждёт срочной помощи в районе острова Камбала». Он сунул записку в бутылку, заткнул горлышко деревяшкой и запустил бутылку в океан. «Будем ждать», – решил Перчиков.

Рядом с бутылкой вынырнул странный красноносый дельфин и, схватив её, ушёл под воду.

«Вот так так», – почесал Перчиков затылок и сел писать следующую записку. Но как только он бросил бутылку в воду, она снова оказалась в зубах у красноносого дельфина. В полчаса все пять бутылок оказались у него в пасти.