Челнок выпустил людей на опушку настоящего леса, исполинские деревья которого, покрытые чешуйками, тянулись к восхитительно чистому небу сиреневого оттенка. На этой опушке возвышалась куча непонятного хлама почти идеальной конусовидной формы, испещрённая округлыми отверстиями.
Земляне с опаской приближались к куче: Лёха впереди, близнецы – чуть поодаль и по бокам, как требовал Протокол.
И вдруг из отверстий с шуршанием хлынул поток чего-то живого, чёрного и блестящего.
Димон и Денис начали палить из дежурного оружия практически одновременно. Командир оказался на линии огня, он сразу был ранен и упал…
Напарники позже не смогли объяснить, почему бросили Лёху на планете, которую они (впрочем, в полном соответствии с Протоколом) сочли потенциально опасной. Всё очень просто: Димона и Дениса жутко напугал стремительный поток чёрных стрекочущих инопланетных чудовищ, и парни с позором бежали, даже не подумав помочь Шекспиру.
А вот истекающий кровью Лёха, которого взбудораженные выстрелами чудовища подхватили и повлекли вглубь кучи, сполна познал горькую иронию гамлетовского: «Быть или не быть?»
Увы, на этот раз решение пришлось принимать не ему.
Шекспира бросили на земляной пол, усеянный древесными чешуйками, перед существом размером почти с самого Лёху, но на вид напоминающим земного муравья. Шекспир понял бы это сразу, если бы когда-нибудь видел фильмы о насекомых.
«Всё, что имеет признаки жизни, признаётся потенциально опасным», – теряя сознание, едва слышно прошелестел Лёха, когда к нему склонилась муравьиная матка с планеты номер 1927.
…Если бы космические крепости землян всё-таки причалили к этой планете, они удивились бы не только тому, что условия на ней идеально подходят для жизни.
Им пришлось бы войти в контакт с разумными муравьями размером почти с человека, которые поприветствовали бы гостей до боли знакомыми фразами: «Быть или не быть?» и «Йеллоустонская кальдера!»
