Ефим понял, что этот парень обязательно полезет на рожон и обломает себе зубы.
– Ты, конечно, парень боевой, Гриша, но с такими людьми в драку не лезут. Почему бы тебе не поискать дипломатических подходов. Так оно будет спокойнее и результативнее.
– Ты это о чем, Ефим?
– Языки знаешь?
– Языки? Ну, вроде бы болтаю по-английски и немного по-арабски. Для дела изучал.
– Отлично, – кивнул Ефим. – Колпакчи ищет курьера. Уж не знаю, что за товар он собирается перевозить, но ему нужен крепкий надежный парень со знанием английского. Проверять сам будет. Мужик он дюже грамотный. Зайди к нему в клуб. Вид у тебя солидный. Глядишь, и на работу устроишься. А окольными путями пойдешь, ничего кроме неприятностей не наживешь. В наших местах каждый знает свое место. Лучше не рисковать.
– Стоящая мысль, – улыбнулся Григорий. – А ты мог бы стать неплохим дипломатом, Фима.
– Потому и выжил. Их люди меня не трогают. И я не лезу в их дела. На том и кончается моя дипломатия.
На бумажке, найденной на столе у убитого, значилась гостиница «Дагомыс», номер 603 и подпись, фамилии не разобрать. Листок оставили люди, побывавшие в кабинете Колпакчи перед убийством хозяина. По-другому и быть не могло. Убийца не оставляет после себя визиток и кучи отпечатков на бокалах. Но как свидетелям им не было цены. Сейчас все имело важное значение. Обычное примитивное убийство в центре города, совершенное едва ли не на глазах десятков людей. Чего уж проще для таких опытных сыщиков, как Визгунов и Балабанов? А тут сплошные нули без плюсов и минусов.
По дороге в отель Балабанов рассуждал:
– В стечение обстоятельств я не верю. Тут без охраны не обошлось. Подумай сам, Андрюша. Система видеонаблюдения не могла отключиться случайно. Ее вырубили намеренно, и в этот момент происходит убийство. Мы знаем, что в короткий отрезок времени у Колпакчи были какие-то партнеры. Двое. Сейчас мы их допросим. Я даже догадываюсь, что они нам скажут. После них к хозяину приходила семнадцатилетняя девчонка. Кто она, мы тоже знаем. Потом пришел парень по поводу работы. И его найти не трудно, если он эту девчонку выносил на руках через двор. Но у нас нет гарантии, что охранник не заходил к шефу или не пустил того, о ком умолчал.
Сидевший на переднем сиденье капитан Угрюмов тихо добавил:
– Я опрашивал охрану, дежурившую в зале. Вход на лестницу хорошо виден. Они перечислили только тех, о ком говорил парень у лестницы. Вряд ли вся охрана клуба вошла в сговор. Это уже перебор. К тому же ребятам платят хорошие деньги. А в городе безработица. Что же они, сами себя на улицу выгонят?
– У охранников нет мотива, – пробормотал Визгунов. – Если их кто-то нанял… Чушь собачья. Вы должны понять главное: Колпакчи не пользовался охраной. Его можно было убить где угодно. Но выбрали рабочий кабинет. Вот от него и надо плясать. Что он мог прятать в своем кабинете? А если прятал, то почему вор не пришел утром, когда клуб пустовал? Это «почему» меня интересует куда больше, чем показания свидетелей.
В номере шестьсот три жил Богдан Анисимович Чулейко, и администратор, глядя на доску с ключами, доложила, что он на месте. Потом что-то вспомнила и добавила:
– Вроде бы я его видела около двенадцати.
– Он вернулся в отель один? – спросил Визгунов.
– Скорее всего, да. Но видите, как много народу в холле. Заезд. Четыре автобуса, один за другим. Мы тут разрываемся.
