Сегодня лучше подойдут золотые фольгированные колокольчики «Осеннего вальса» или простенькие, но невероятно притягательные сладкие с кислинкой «Феи»? А может, слоёный вафельный тортик или совсем «тяжёлая артиллерия» – воздушные безе с кремом? Всё, что с кремом, в жару, конечно, «поплывёт», но почему-то Нике показалось правильным привезти хозяйке именно такое «подношение». Что, конечно, не исключало печенья, карамелек и прочего баловства… Но, когда девушка уже развернулась и уверенно направилась к холодильнику с тортами и пирожными, чтобы выбрать достойное, её внимание привлекли шум и ругань.
– Да я клянусь, сами, сами на него посмотрите! – голосил кто-то за полками. – Вон он, в белом пыльнике и красных кедах! Он же…
– Совсем у деда крыша потекла.
– Напился уже, вот и мерещится всякое.
– А чего говорил-то?
– Да бред какой-то несёт.
Ника пошла вдоль полок, прислушиваясь. Покупатели равнодушно обсуждали происшествие и возвращались к своим делам. Пара охранников выводили из супермаркета всклокоченного пожилого мужчину, который на удивление агрессивно цеплялся к какому-то парню из отдела молочки.
– Дедуль. Иди проспись, а. По-хорошему пока говорю, – пробасил немолодой охранник. Его напарник восточной внешности отрывисто закивал – ему явно уже не терпелось избавиться от надоедливого посетителя.
– Вон он, стоит, смотрит, – тихо, настойчиво заговорил дед, вцепляясь в форму первого. – Присмотрись же. Неживой… глаз у него соломой заткнут… лицо чужое нацепил…
Ника вздрогнула, как будто её окатили ледяной водой. Время застыло, голоса зазвучали откуда-то издалека. Охранники уже выпроводили деда из супермаркета. Ничем не примечательный парень, в самом деле одетый в белый пыльник и красные кеды, пожал плечами и отвернулся к холодильнику, выбирая кефир. Внешность у него была настолько обычная, что даже странная – взгляду зацепиться не за что. Посмотришь на такого и не запомнишь. Эдакий guy next door[7]. Нике стало даже немного неловко, что она вот так пялится, но почему-то слова деда не шли из головы.
«… лицо чужое нацепил…»
Парень уже пошёл к кассе, держа в каждой руке по пакету с кефиром. Спохватившись, девушка поспешно выбрала торт – «Сказка», с красивыми кремовыми цветами, вкус детства – и последовала за ним, надеясь, что не выглядит слишком настойчивой. С сожалением она глянула на гору сладостей в корзине – не успеет рассчитаться, парень уже уйдёт. К счастью, тот, кажется, что-то забыл и вернулся из очереди в торговый зал.
Подошла очередь Ники. Она успела разложить покупки по пакетам и расплатиться, когда парень подошёл к соседней кассе. Руки у него были заняты кефиром, и пакетик карамели «Фея» он удерживал в зубах. Кассирша собиралась возмутиться, но он улыбнулся так обаятельно, извиняясь почти по-мальчишески, что тётка растаяла. Улыбка оживляла его «никакое» лицо, делая по-своему симпатичным.
Поняв, что пялится, Ника поспешно собрала пакеты и направилась к раздвижным дверям.
На парковке было безлюдно. Улица казалась тёмной, бесконечной, резко контрастируя с ярким освещением магазина. Ника словно в другом мире оказалась, даже не ожидав, что так быстро стемнеет. В сквере напротив покачивались подвижные тени деревьев, потягиваясь, точно щупальцами, в зыбком фонарном свете. Фонари здесь, как водится, работали через один.
Ника покрутила головой. Дед сидел на бордюре у выезда с парковки, что-то бормоча себе под нос. Может, он пьян был? А может, у него, как у бабушки, расстройство от старости приключилось, поэтому мерещилась всякая жуть?
