Как она ошибалась. Всё, буквально всё происходило иначе, чем представляло опьянённое возбуждением сознание.
Ощущение дискомфорта, беспомощности, стыда лишало воли, блокировало способность и желание наслаждаться.
Витька был настойчив, немного груб.
Лишь позже девушка осознала, что вёл он себя деликатно, правильно. А тогда…
Иллюзии рухнули в бездну. Верочка чувствовала себя обманутой, несчастной.
Однако восприятие единения как катастрофы довольно быстро в горячих объятиях любимого переросло в ощущение сопричастности.
Какое счастье, знать, что в безбрежном океане жизни, где довольно легко затеряться, тебе не придётся барахтаться в одиночестве.
День свадьбы был назначен. Восторженные влюблённые с наслаждением пили воздух волшебных предчувствий, когда на глаза попались качели лодочки.
– Полетели, – потащил Витька невесту, испытывая воодушевление и азарт.
– Я же в платье. Снизу будет видно.
– Плевать. Я такой счастливый. Пусть смотрят. Я люблю тебя, Верочка-а-а!
Девушка поддалась на уговор. Пусть будет так, как хочет избранник. Если ему не стыдно и не страшно, ей тем более. Семья – это доверие, прежде всего.
Жених буквально сходил с ума от радости: выше, ещё выше. До самых облаков.
И ещё, и ещё!
– Витенька, я боюсь. Хватит, – жалобно пискнула невеста, – пожа-луй-ста. Не надо-о-о! Витенька, не на…
Верочка зажмурила глаза, миниатюрная фигурка отрывалась от уплывающего из-под ног пола лодочки, когда маятник движения зависал на самом верху. Руки затекли, одеревенели. Мышцы сковал леденящий душу страх.
К горлу подступала тошнота, заполняя его едкой горечью. Силы удерживать устойчивое положение тела иссякли. Ещё мгновение и…
– Не бойся, я с тобой! Любимая, я так счастлив, – бурно выражал свою радость будущий супруг.
Он был занят собой, даже на крики зрителей не реагировал.
Азарт заставил его забыть обо всём на свете, кроме ощущения полёта.
Лишь чудо удержало любимую, сумевшую присесть, уцепиться за перильца летящей палубы.
К останавливающемуся аттракциону бежали люди. Кто-то расстёгивал ворот платьица, кто-то водил у носа ватой, пропитанной нашатырём.
Верочка с трудом пришла в себя, никак не могла сконцентрировать внимание, долго опустошала через рот и нос содержимое кишечника, потом её тошнило желчью. На девочку было больно смотреть.
– Верочка, золотце моё, как же так, как же так! Я тебя люблю!
Девушка и не знала, что так бывает. Пятнадцать минут назад она его любила, надышаться не могла.
И вдруг…
Время остановилось.
Совсем.
Контуры предметов расплывались.
Сознание медленно возвращалось, хотя мутило сильно.
Вера чувствовала озноб, нервную дрожь, нестерпимое жжение в горле, слабость, отвращение к Витьке.
Пустые глаза, невнятная внешность, – что он тут делает? Пусть уходит. Навсегда!
Это было давно. Даже не вспомнить, когда.
Наверно в другой жизни.
Витька потом долго извинялся, рыдал, ночевал под окнами.
Зачем?
Он так и не понял, что обманул оказанное ему доверие. А без него… жить-то как!
Верочке долго после этого случая не хотелось никаких отношений.
Каждая новая любовь всё стремительнее приближалась к неминуемой развязке.
Слишком пристально Верочка вглядывалась в глаза избранников, слишком азартно искала то, чего не разглядеть на поверхности. На витрину мужчины красиво выкладывают неоспоримые достоинства, старательно рекламируя совсем не то, на что действительно стоит обратить внимание в первую очередь.
