– Думай что хочешь. Почему не ты причина моего возбуждения? В конце концов, я не обязана выслушивать бред стареющего ревнивца. Едем домой. Мне срочно необходим душ. Три недели без гигиены – слишком утомительное обстоятельство. Напои, накорми, спать уложи. Тогда я тебя выслушаю. И вынесу приговор.
– Я надеялся, у нас всё по-настоящему.
– Чего же монетку не кинул, если сомневаешься? Ей ты доверяешь больше, чем мне, – а про себя отметила, что плохо знает мужа. “Экстрасенс хренов. Можно подумать, сам святой! Как ещё понять, что я всё ещё женщина: желанная, обаятельная, соблазнительная, сладкая. Как, если хоть раз в жизни не сходила налево! Мало ощущать себя молодой, нужно чтобы такой воспринимали другие. Всё! Убедилась и забыла. А ведь Егор меня действительно любит. И это здорово!
Но воздух всё еще звенел от напряжения.
– Ворон будем считать или домой добираться! Нашёл, чего предъявить. Ладно, целуй, чокнутый. Где я и где он, этот сопливый мальчишка! От кого, от кого, от тебя не ожидала подобных глупостей.
Забытый за двадцать дней аромат женских волос ввёл Егора в состояние интимного шока, отчего у него перехватило дыхание, – вот ведь зараза, опять обвела вокруг пальца. Было у неё с этим мальцом что-то бесстыдное, было. И что с того! Может, меня кризис среднего возраста настиг, завихрение в мозгу образовалось?
– Ты меня любишь, – робко опустив глаза, спросила Рита, разомлев от тепла в такси, доверчиво прижимаясь к мужу щекой, – мог бы ребятню к маме отправить. Я ведь соскучилась, дни считала.
“Врёт ведь. Очень убедительно, но так мило, – уговаривал себя Егор, – как жить без доверия? Наверно я опять всё придумал. Так бывает в разлуке. Долго не виделись. Боже, как же она хороша, моя Ритулька! Осень, опять же. Ностальгия. Отчего всё хорошее и всё плохое случается со мной именно осенью? Наверно что-то не так в мозгу. Или гормоны неправильно настроены. А мне всё равно нравится только эта женщина. Другой не надо.”
Рита закрыла глаза, расслабилась, что не мешало чувствовать учащённое Егоркино дыхание, выдающее восторженное волнение от предвкушения скорого интимного свидания.
– Простил, – облегчённо вздохнула Рита, что супруг наивно принял за трепетный стон и обещание сладостного блаженства.
– Непременно извинюсь, – твёрдо решил он, зарываясь лицом в густые пушистые волосы жены, в то время как рука непроизвольно скользнула в вырез блузки.
– Не здесь, Егорушка, не сейчас. Я тоже этого хочу, но мы не дети.
А город задорно тушил фары снующих во все стороны машин в переполненных иллюминациями перекрёстках улиц. Ему, городу, не бывает ни скучно, ни грустно, потому, что он никогда не спит и всех одинаково любит.
И ревновать ему в отличие от нас абсолютно некого.
Читатель мог подумать, что история закончилась на позитивной ноте, но, увы: один раз можно обмануть кого угодно. Приблизительно через месяц Егор основательно задумался о неизбежном разводе, потому, что это не он, а Рита сошла с ума, вцепившись клещами в недозрелого любовника.
Супруги жили вместе, но порознь. Почти год извращённых интимных пыток.
Бывали моменты, когда казалось, что хуже не бывает, что это дно, а значит, можно от него оттолкнуться, предпринять попытку приспособиться.
Дети ведь, семья, дом, мебель. И вообще…
Время пролетело незаметно. Савельев устал от интрижки, испарился, словно его и не было никогда. Обман зрения, мираж.
