Но двое монахов-доминиканцев, казалось, никого вокруг себя не замечали. Они смотрели только себе под ноги, как, впрочем, и подобает истинным слугам Всевышнего. Пальцы их сноровисто, словно белка, расправляющаяся с шишкой, полной спелых семян, перебирали шарики на деревянных четках, которые они держали в руках.
– Время представляет собой одно из удивительнейших проявлений материи, – негромко говорил невысокий монах, обращаясь к своему значительно более юному спутнику. – Прикоснувшись ко времени, ты можешь только предполагать, но никогда не знаешь заранее, к чему приведут твои действия.
– Но ведь существуют законы временной спирали, – заметил молодой монах.
– Законы? – усмехнулся его невысокий спутник. – Я говорю не о законах, а о непосредственном взаимодействии связки человек – время. Этот феномен пока еще никто не сумел объяснить. Мы даже не знаем в точности, кто в этой паре на кого оказывает решающее воздействие. С одной стороны, время обладает удивительной стабильностью. Для того чтобы хотя бы немного изменить прошлое, приходится прикладывать неимоверные усилия. И в то же самое время вполне заурядный человек, случайно свернувший не на ту тропинку, способен, сам того не подозревая, в корне изменить ход мировой истории.
В этот момент монахи как раз остановились в том месте, где тропинка разделялась надвое. Молодой монах посмотрел сначала налево, а затем направо, как будто желая сделать правильный выбор, основанный не на случайности, а на точном, выверенном до последнего вздоха, расчете.
– И на какую же тропинку ты решил свернуть? – с немного лукавой улыбкой посмотрел на своего молодого спутника невысокий монах.
– Туда, – уверенно указал молодой монах налево.
– Почему именно туда? – поинтересовался второй.
– Я чувствую… Я уверен, что нам следует идти именно в этом направлении… А вы сами как считаете?
– Я полагаю, что нам следует оставаться на месте, – по-прежнему с улыбкой ответил невысокий монах. – Тем более что та, кого мы ждем, уже сама направляется в нашу сторону.
Молодой монах хотел было обернуться, чтобы посмотреть в ту же сторону, куда был устремлен взгляд его спутника, но второй монах быстро схватил его за руку.
– Нет, – негромко произнес он. – Не забывай, что нам не следует проявлять нетерпения.
Молодой монах виновато склонил голову и вновь с энтузиазмом защелкал шариками на четках.
Минуту спустя к ним подошла высокая, стройная женщина, одетая в дорогое платье из темно-синего бархата, расшитое серебряной нитью и украшенное всего одной нитью жемчуга. Но зато все жемчужины на этой нити были как на подбор, – крупные, округлой формы, с изумительным перламутровым блеском. Женщина старательно прикрывала лицо атласным лазоревым веером, так что видны были только ее маленькие, близко посаженные глаза, словно мышки, быстро бегающие по сторонам.
– Ты Марин, торговец? – обратилась женщина к невысокому монаху.
Голос у нее был низкий и чуть приглушенный. Звучал он настолько властно, что не возникало сомнений в том, что эта женщина привыкла повелевать.
– Да, госпожа, – низко склонил голову монах. – Я именно тот, кто вам нужен.
– Ты принес? – спросила женщина.
– Да, госпожа, – еще ниже склонился пред ней Марин.
– Давай! – протянув руку, женщина нетерпеливо дернула кончиками тонких пальцев.
– Простите меня, госпожа, но я хотел бы вначале удостовериться в том, что вы тоже принесли мне то, что обещали.
