Всё помнят города - страница 30

Мне надоело слушать Алёну, которую ни у кого ещё не получалось, ни дослушать, ни перебить, и я решил пока разыскать Ивана Крепцова через знакомых.

– Борка, ты знаком с Кикиморовкой? – спросил я у города Бора. Это мой хороший приятель с области.

– Конечно, знаком, – сразу ответил он. – Это моя соседка. Она такая кошатница! Мои люди частенько берут у неё котят, а ещё за молоком и сметаной многие приезжают. Но посёлки вроде неё, чересчур близкие к городам и не имеющие собственной инфраструктуры, как правило, не разговаривают.

– А не знаешь ли, где у неё живёт новый диакон, Иван Крепцов?

– Новосёл? – припоминал Борка. – Да, какой-то приезжий парнишка недавно у неё появился. Сам из глубинки. Снял, говорят, комнатку в одном из частных домов, у одного пропойцы, Фёдора.

– Навряд ли, диакон согласился бы на такое соседство, – усомнился я – А не проводишь, взглянуть?

– Можно попробовать, – согласился Борка, припомнив то место в Кикимововке, где поселился новый на селе человек. – Домик Фёдора стоит у междугородней трассы, недалеко от моста через речку Везломку. Эта лачуга всего о двух комнатах, с кухней, из которой в окошко видать задний двор… Он принялся рассказывать, и я сам не заметил, как мысленно перенёсся на задний двор какого-то деревянного домика с несимметричной покатой крышей. Двор был полон стеклянных бутылок, уложенных друг на друга.

– Вот, полюбуйся, – сказал мне Борка. – Это у хозяина технология такая, кикиморовская.

– А в чём она заключается? – не понял я.

– В том, чтобы целыми днями пить пиво и водку, а бутылки из-под них не выбрасывать, копить на особый фундамент, как по телевизору, – объяснил мне Борка. – Фёдор, тот всё лежит, грезит, как он из этих бутылок на огороде фундамент сделает, не понятно под что. Только пока ни чертежа, ни котлована, ни расчётов каких-либо он даже не начинал. У него одна на сегодня задача: бутылки освобождать. И в этом ему охотно сосед помогает.

– Этот, новый? – удивился я.

– Да нет! – рассмеялся Борка. – Свой в доску, Витёк из соседнего дома. А квартирант его, вон он, в огороде копается. Смотри, какую красоту он развёл за минувшее лето! И это без дождей!

Я поглядел чуть дальше, от заднего двора к небольшому участку, и приметил там загорелого парня, лет двадцати на вид, в одних шортах, с ведром руке, идущего босиком между грядок.

– Мальчишка ещё, – смекнул я. – Что он вообще тут забыл? От военкомата прячется?

– Может и так, – усмехнулся Борка. – Весной поступать в один вуз пробовал, да не поступил. Вот и живёт пока, а за жильё огород в порядок приводит. Наверное, где-то и подрабатывает тут, на селе.

– Вижу, он славный малый, но я ищу не его, – вздохнул я. – Тот давно выучился, и постарше будет.

Я огляделся вокруг, и приметил оживлённую трассу. По ней с большой скоростью проносились фуры, переезжая железобетонный мост через мелкую грязную речку. Вода в ней выглядела ржавой, на середине выступали крупные острые камни. Должно быть, эта речушка тоже пострадала от зноя. Но двоих ребятишек, плескавшихся в ней, цвет воды не смущал. Мальчишки, лет десяти или младше, забрались в неё и баловались у берега, кидаясь друг в друга дёрном, и поднимая фонтаны брызг.

– Это Везлома, о которой я уже говорил, – пояснил Борка. – Она вовсе не грязная. Просто в ней сурик природный, из месторождения, поэтому у воды такой цвет. А видишь, на берегу, корова ест из ведёрка у деда Руслана? Это он её откармливает по особой диете.