В целом Елена могла считать (и считала) себя счастливым человеком. Но с одной небольшой оговорочкой… Того, что принято называть «личным счастьем», у нее не было. Были отношения, которым не хватало чего-то неуловимого, какой-то искорки, которая превращает симпатию в настоящее чувство. Елена ощущала неправильность, «ненастоящесть», если можно так выразиться, своих отношений с мужчинами. Неправильность эта требовала объяснений. И Елена твердила себе, что бизнес отнимает у нее слишком много сил и эмоций, что единственным и главным мужчиной для нее является сын и все запасы своей любви она отдает ему. Другим ничего не остается. Под настроение Елена вспоминала свою первую любовь Сашу Лощинина. Ей становилось жаль, что у них все сложилось так неудачно, точнее – не сложилось. Сведений о Саше у нее не было. Она знала, что, вернувшись из армии, он поступил в институт не то в Саратове, не то в Самаре и что очень скоро мать уехала к нему, продав квартиру каким-то чужакам, переселенцам из Средней Азии. Квартира несколько раз сменила хозяев, и теперь там жили люди, не имевшие понятия о Саше и его матери. Время от времени Елена набирала в поисковике «Лощинин Александр Евгеньевич», подолгу просматривала результаты, но Сашу так и не находила… Со временем горечь несбывшегося перебродила в душе, и Саша стал просто воспоминанием, одним из самых светлых в ее юности. Наверное, в этом был свой смысл, чтобы горечь превращалась в светлое, греющее душу воспоминание.
А тут вдруг неожиданно, как гром среди ясного неба, на Рогачевск обрушился туристический бум. Недалеко от городской черты, на берегу водохранилища, отгрохали помпезный яхт-клуб, затем заброшенный еще в начале девяностых филиал хлебокомбината переоборудовали в пейнтбольный центр, затем возле яхт-клуба появилась этно-усадьба, а дальше пошло-поехало… Санаторно-оздоровительный центр, несколько баз отдыха, два кемпинга, коттеджи… Вдруг оказалось, что в Рогачевске какой-то особенно замечательный воздух (а с чего бы ему быть плохим, если, кроме хлебокомбината и молокозавода, других производств не осталось?), и вода здесь, в Волге, особенная, и глина на берегу лечебная. В радиусе сорока километров от города не осталось ни единого клочка пустующей земли, везде что-то строилось. Рогачевские бизнесмены, занятые в сфере обслуживания, воспряли духом, да и вообще все жители города воодушевились, радуясь такому оживлению. Но в любой бочке меда непременно найдется как минимум одна ложка дегтя. Некая структура, именовавшая себя холдингом «Варрант плюс», принялась активно скупать недвижимость в Рогачевске. Варрантовцы, которых местные жители сразу же по созвучию и смысловому сходству (чужаки ведь) прозвали «варягами», нацеливались на самые лучшие объекты, выбирали лакомые кусочки. Среди этих лакомых кусочков оказалось и здание, в котором находилось кафе Елены. Город продал «Варранту» здание с условием, что все заключенные ранее договора аренды помещений должны быть перезаключены с новым владельцем на тот срок, который оставался по прежним договорам. Формально руки у новых хозяев были связаны. Елене, к примеру, по старому договору оставался сорок один год аренды, и холдинг заключил с ней договор на этот срок. Но при этом ей было сказано, что у холдинга есть свои виды на помещение и что ей следует подыскать себе новое место, ибо здесь ей работать спокойно не дадут. Елена пригрозила судом и услышала в ответ циничное: «В суде у вас заявления не примут, потому что договор аренды будет расторгнут по вашей инициативе. У вас есть такое право, и чем скорее вы им воспользуетесь, тем будет лучше для вас».
