– Что за портрет? – спросила Скай.
– Да ваш! Я собирался набросать его сегодня вечером, – ответил он.
– Вы разве художник?
– Я делаю неплохие портреты. Если вы предоставите мне несколько минут, я сделаю быстрый набросок для миниатюры.
– Может быть, мне стоит попозировать для портрета, Эдмон?
– А вы не против? – Он был в восторге.
– Вовсе нет. Кроме того, ваше общество для меня гораздо более привлекательно, чем эти придворные прихлебатели. Я уверена, королева разрешит нам удалиться, если мы попросим ее.
Елизавета, с одной стороны, была довольна и в то же время озадачена. Хорошо, что Скай так легко согласилась на этот брак с герцогом де Бомоном. Но почему? Что она задумала? Она так быстро нашла общий язык с этим карликовым племянником герцога. Что, если она задумала какую-нибудь пакость? Королева широко улыбнулась Скай и Эдмону де Бомону.
– Разумеется, вы можете идти, месье де Бомон. И вы, дражайшая Скай. Надеюсь, что месье ответил на ваши многочисленные вопросы?
– Конечно, ваше величество, – ласково ответила Скай, – это просто кладезь мудрости, и теперь я просто в нетерпении, когда же наконец прибуду в Бомон де Жаспр.
Королева протянула руку для прощального поцелуя Эдмону де Бомону. Он поцеловал ее с такой грациозностью и элегантностью, что королева заметила:
– Превосходно, сэр, недостаток роста нисколько не влияет на ваши манеры. Каковы стиль и деликатность!
– Разве не вы, мадам, заметили однажды: физическое состояние человека нисколько не влияет на остальные сферы его деятельности?
Королева рассмеялась от всей души:
– Я буду рада видеть вас при своем дворе в любое время, месье де Бомон. Мне нравятся умные и изящные люди. И хотя ваше изящество восхищает, ваш ум достоин еще большего восхищения!
Скай сделала реверанс и вместе с Эдмоном де Бомоном прошла по залу к выходу. Когда они покинули жаркий и шумный зал, Скай спросила:
– Куда вы поведете меня, сэр?
– Я расположился здесь, в Уайтхолле. Мои апартаменты недалеко отсюда.
Он быстро заспешил вперед, свернул в один из коридоров и вошел во вторую дверь налево. Скай узнала помещение, где останавливались государственные деятели.
Когда они вошли в прихожую, навстречу вышел смуглый слуга:
– Добрый вечер, месье де Бомон.
– Ги, это леди Бурк, которая должна стать женой моего дяди. Я собираюсь сейчас нарисовать ее портрет и завтра отправить его герцогу. Достань краски!
– Примите мои поздравления, мадам, – сказал Ги. – Ваши краски, месье. Одну секунду!
– Он у меня с детства. Сядьте там, на гобеленовое кресло, Скай. Черт побери, как вы прекрасны! Что за кожа! Боюсь, моего умения недостаточно, чтобы передать ее свечение! Когда мы вернемся в Бомон де Жаспр, я обязательно сделаю ваш большой портрет. – Так он болтал без умолку, пока Ги не принес ему мольберт, холст, краски и кисти. Затем он сосредоточенно стал рисовать.
– Не желает ли мадам отведать охлажденного вина? – вежливо тронул ее за локоть Ги.
– Конечно, пожалуйста, Ги.
Слуга исчез и через минуту появился с изысканным кубком венецианского стекла, наполненным бледно-розовым вином.
– Любимое вино месье, – пояснил он, – оно должно понравиться вам, мадам герцогиня.
«Мадам герцогиня! Боже, – подумала Скай, – я буду герцогиней!» Тут она вспомнила Сесила и его бредни о здоровье герцога. Теперь ничего не поделаешь, но, если герцог окажется достойным мужем, она может привезти младших детей в Бомон де Жаспр. Эван и Мурроу могут жить и без нее. Бедные О’Флахерти, они так мало знали ее. Она вздохнула, теперь это уже не исправишь. Однако остальные должны быть с ней! Робби и Виллоу тоже мало видят ее, но сейчас они рядом. Другое дело, если она окажется в чужой стране.
