«Я знаю тебя, Замоскворечье, имею за Москвою-рекой друзей и приятелей, и теперь еще иногда брожу по твоим улицам. Знаю тебя и в праздник и в будни, и в горе и в радости, знаю, что творится и деется по твоим широким улицам и мелким частым переулочкам», – говорил Александр Николаевич Островский.
Лучшая картина на Замоскворечье – музей под открытым небом – видна с Кремлевского холма. Самое точное описание с высоты птичьего полета и державного орла оставил Лермонтов в ученическом очерке «Панорама Москвы», где он запечатлел вид на Замоскворечье с колокольни Ивана Великого. Этот издревле обжитой район опоясан, как подковой, излукой Москвы-реки и параллельного ей Обводного канала, проведенного на месте естественного рукава. Выход к воде с трех сторон света и двойная водная преграда, которая отрезала его в половодье от остальной Москвы, поддерживало ощущение и построение какой-то особой слободской жизни, которая царила здесь с XVI века. Стрелецкая, Толмацкая, Овчинная, Кузнецкая, Садовническая слобода держались обособленно, каждая имела свое управление, главный храм, чтила свой праздник. Самой крупной была Кадашевская слобода, где жили царские ткачи и мастерицы полотняного дела. Жители слободы, поставлявшей ткани ко двору, имели особые привилегии и не несли налоговых повинностей. Потому и построили они самую роскошную и изящную церковь Воскресения в Кадашах – замоскворецкую свечу, вошедшую в мировые учебники архитектуры как образец московского барокко. Под ее сенью и вырастал я в конце двора по Кадашевской набережной, в полуподвальной квартирке с соседями. Двор моей школы был за полуразрушенной кирпичной стеной и частными сараями: ведь отопление было печное.
Наш двор по Кадашевской набережной, 26, состоял из нескольких небольших домов, а главный жилой двор с подворотней, выходящий на Обводной канал, был двухэтажным. Появился он, по-видимому, в последней четверти XVIII века. Известно, что в 1770-х годах в его нижнем этаже размещались лавки и блинная, а верхний (в ту пору деревянный) был жилым. Радикальной перестройке здание не подвергалось, что, безусловно, умножало его ценность. Необычайное единство всей застройки моей Кадашевской набережной объясняется не только единовременностью основных сооружений, но и общностью задачи для каждого владельца (после того, как был утвержден в 1775 году проект Водоотводного канала) придать набережной парадный вид, не теряя ее практического, житейского предназначения. Застройка, уникальная по сохранности, дошла до перестроечно-рыночных времен и что? Где общая для каждого владельца идея? Просто возвести новодел, покрасить его, как игрушечный домик, поставить охрану – самое простое. Лучшая часть Замоскворечья – омертвлена, никак не используется в туристско-социальных целях. Здесь по вечерам и в выходные – ни души, только иномарки по набережной просвистывают.
Композиционный центр Кадашевской слободы, шедевр московской архитектуры – церковь Воскресения, которая была построена в 1687 году на месте каменного же храма середины XVII века (так что и тогда ломали, реконструировали, но строили – более красивое и величественное) долгое время была в эпицентре войны за здания и территорию. Теперь храм одержал победу. На праздник Введения, 4 декабря 2006 года, состоялась официальная передача Церкви храма Воскресения Христова в Кадашах, в помещениях которого несколько десятилетий размещался знаменитый Реставрационный центр им. Грабаря (реставраторы переехали в помещения на ул. Радио, 17). Храм Воскресения Христова в Кадашах – уникальный памятник архитектуры конца XVII века в Замоскворечье, одна из важнейших высотных доминант центра Москвы в охранной и заповедной зоне Кремля.
