На самом деле музыкант понимал, что отвечать ему придется не за карму Алисы, а за его собственные эксперименты, за воровство энергии, за успех на сцене, за квартиру в элитном доме на самом проспекте Развитого Социализма, за то, что Алиса утратила свою квартиру на улице Трудовых достижений и даже за «ауди тт», ведь дешевенькую Алисину машину на самом деле разбил он и еще предстал утешителем. Гадко все это.
Да еще возник этот непонятно кто, который попутал все знаки, и почти разорвал связь.
«Этого» Ефрем очень боялся. «Непонятно, кто или что это – человек, группа или прибор. Если бы не проблема с зубами… И как он это упустил, решись все раньше, «этот» бы не появился. Проблему с зубами Ефрем не то, чтобы упустил, он ее увидел, не мог не увидеть проблему с зубами преподаватель духовых инструментов, но так хотелось быстрее, быстрее и побольше скачать вкусной энергии от Алисы, что не до этого было. А мог чуть подождать, решить проблему, и дольше бы энергию качал. С зубами у Адама была беда, клыки начали расти не вертикально, а в щеку, и возникли нарывы и боль. Места для них не было. Алиса начала таскать сына по разным консультациям всяких профессоров, и вердикт был один – удалять четверки, хорошие здоровые четверки. Алиса не могла это принять и в отчаянии обратилась к экстрасенсу. И надо же, попала не на шарлатана, а на настоящего экстрасенса, который категорически не согласился с необходимостью удаления здоровых зубов и сказал, что зубы можно исправить без удаления, нужно искать такого врача и такой врач найдется. И да, нашелся такой врач, а еще экстрасенс увидел плачевную ситуацию Алисы, диагностировал откачку энергии и установил защиту. Получать от Алисы энергию больше не удавалось. Экстрасенс установил на Алису защиту. Непробиваемую. И Ефрем начал пить. Да, выпить хочется, но надо на работу, и надо разобраться с ситуацией, с этим экстрасенсом. Нападать не в его интересах, сам нападать экстрасенс не будет, но в нем всегда потенциальная опасность, и он априори ухудшит любую ситуацию. И как быть с китайской девушкой, которая сидела на цепи, как на качелях и радостно колола его иголками, как будто накалывая какой-то иероглиф, и непонятно с какой целью возникшим бизнесменом, которых Ефрем четко увидел во сне? Чуть что тронешь, и как будет все остальное? Ефрем наконец смог оборвать в себе эти мысли, выехал из гаража, добрался до работы и отыграл дневной спектакль на автомате, продолжая думать о том, как освободиться от прошлого.
После дневного спектакля до вечернего концерта у музыканта образовался перерыв, ехать домой не хотелось, есть где-то одному тоже не хотелось, вообще не хотелось есть. Почему-то потянуло в Третьяковку, в так называемую новую экспозицию. Ефрем не знал, что Адам любил посещать эту экспозицию, и мама Адама тоже, она, как попадала туда, так и приклеивалась взглядом к картинам Александра Рабина. Если бы он это знал, конечно, не поехал бы туда. Но они никогда не говорили о живописи. Ефрем не видел, что он мог бы для себя полезного из этого извлечь, а на бесполезные для себя разговоры он время не тратил. Свое время Ефрем ценил очень дорого. Несмотря на воскресенье, очередь в кассу была совсем небольшой и, оказавшись вместо обеда (что было плохо) в музее, с первых взглядов на экспозицию Ефрем обнаружил, что картины и их восприятие ничуть не изменились. Это несколько его уравновесило и даже боль приутихла.
