Артем резко изменился, что не могло не озадачить родителей. Делал все заданное на дом, подолгу занимался музыкой, преподавательница была сильно удивлена его стараниями. Он очень волновался по поводу того, как обставить свой переход в другую школу и не знал, как выкрутиться. То есть, он, конечно, кое-какие фразы придумал, но все не мог решиться сказать про то, что хочет перейти в другую музыкальную школу, а новый год и, соответственно, конец четверти стремительно приближались. Наступил день зачета по музыке. Артем сыграл очень хорошо, Марина Александровна была довольна, хвалила его, и тут Артем ее шокировал, сказав, что больше не будет у нее заниматься и вообще переходит в другую школу.
– Да, но почему не хочешь доучиться до конца учебного года? – преподавательница не могла понять, в чем дело. Преподаватель сольфеджио ей ничего не говорила, значит, конфликт в музыкальной школе исключается. – Родители решили тебя перевести?
– Родители ничего не знают. Мне очень надо. Я перехожу к преподавателю Ефрему Викторовичу Пирожкову, он в оркестре играет, я с ним уже договорился.
Марина Александровна даже сразу не нашлась, что сказать. Артем с самого начала показался ей не совсем обычным мальчишкой, заниматься он начал довольно поздно и ей за почти полтора года, которые она учила Артема, так и не стало понятно, почему. Если этого хотели родители, то непонятно, почему отдали в музыкальную школу только в пятом классе. А если это было желание самого Артема… создавалось впечатление, что слишком оно было мимолетным, очень быстро прошло и ей немало сил стоило проучить его полтора года, а не выгнать. И вот когда, наконец, стал появляться намек на результат, он сообщил, что уходит.
Марина Александровна была просто шокирована тем, что сказал ей Артем, однако, провела урок как обычно. Дома за ужином она рассказала мужу про этот очень затронувший ее странный факт, упомянув преподавателя, к которому непонятно почему решил перейти ее ученик. Муж сразу отреагировал:
– Однако! Я его знаю, но не знал, что он уже и такое проделывает. Главное, непонятно, зачем.
– Рассказывай! – Марина Александровна проявила такой интерес, что в голосе мужа вдруг появилась не только неприязнь, внутренняя, но тщательно скрываемая неприязнь к этому такому талантливому и такому чуждому музыканту была изначальной, но и ревность, что было совсем непонятно и даже глупо.
– Ну вот, и я попался, – подумал он и стал рассказывать жене, что хоть и лестно для музыкантов даже разово играть в этом оркестре (а мужу Марины Александровны, тромбонисту, пока удавалось играть в этом оркестре только разово), он это не очень любил и именно из-за упомянутого женой музыканта, который на оркестр влиял иногда так сильно, что было трудно это переносить.
– Рассказывать особо нечего. Ему все удается, он еще работает в театре и в музыкальной школе, а за пропуски и опоздания ему ничего не бывает. Настроение в оркестре почему-то зависит от его настроения. И это при том, что он пьет. Запойно.
– Ужас, – вскричала потрясенная Марина Александровна. – Пьяница учит детей!
– Говорят, что они там в школе все под его дудку пляшут, боятся, что если потребуют соблюдать дисциплину, сломают если не шею, то каблук уж точно. А учит он хорошо. Оркестр школы – всегда лауреат конкурсов. И как только все успевает? А если твоего мальчишку приманил – это не просто так, значит, талантливый мальчишка. Упустила ты свой шанс прославиться, – шутливо закончил муж Марины Александровны.
