- Вкусно! – наконец, произнес старик. – И сладко! – а потом запихнул в рот полностью весь кусок.
- Ефли фы, паршифцы, бутете ноф… - он проглотил, – будете нос и от этого воротить, сам выпорю! Ясно!?
- Да мы не собирались! - раздался хор детских голосов.
- Быстро есть!
- Жалко, красиво! – пропищала Халла.
- Я вам еще напеку!
- Мышек?
- Угу. Жуйте, вам еще вареники пробовать, – она вновь почувствовала на себе тяжелый взгляд старика. – Они красные, но тоже сладкие. Хотите?
- Хочу.
- Сейчас, – пропищала Тамара и убежала на кухню.
Протягивая грозному старичку красные вареники, она ожидала чего угодно, но не довольного потряхивания за косу.
- Умница! – поразила резкая перемена в его настроении: пугающий взор оттаял и стал спокойным, внимательным, даже ласковым. – А я подумал…! – ему самому стало смешно.
- Ешьте, проказники! – он сжал руку и помахал сухим, жилистым кулаком. На прощание еще раз дернул Томку за косу и ушел.
- Ты бы ягоды в масле обжарила, прежде чем варить, - шепотом посоветовал Палаис и с аппетитом откусил мыше голову.
- Учту, спасибо.
- А приготовишь еще мышек?
- Конечно, но через пару дней. Одной устраивать такие подвиги на семнадцать человек тяжело.
- А тебе не помогали?
- Помогали. Глазами и обещаниями не засмеять. Наверно, боялись, что позор ляжет на их плечи, – грустно заметила Тамара. - Я буду очень стараться, но не все получается с первого раза, поэтому если уж чего, сильно не привередничайте. На вечер приготовлю много сладкой каши, чтобы и на утро хватило, зато завтра придумаю еще чего-нибудь интересного.
- Чего? Чего?! – послушники оживились и повскакивали с мест.
- Не скажу! Увидите сами. Первым будет что-нибудь обычное, а к нему – сладкое! – она заговорщицки подмигнула.
- Мы все равно узнаем! – упрямо, без капли сомнения заявили Палаис и жилистый смуглый подросток.
- А попробуйте! – подзадорила их Тома, решившая попытаться выяснить, как же братья узнают тайны, поэтому о муравейнике решила молчать до последнего.
***
Когда Пена пришла, чтобы сопроводить Тамаа до Чиа, та, вытянув ноги, сидела на скамеечке внутреннего дворика и блаженствовала. Прохладный ветерок, колыхавший выбившиеся пряди волос, охлаждал смоченные водой лицо и шею.
- Эй, Тамаа, за тобой пришли! – низкий голос Маены над ухом вырвал из умиротворенной неги, и Томка нехотя, с ворчанием поднялась и поплелась к двери, ведущей в трапезную.
- Слухами цитадель полнится! – были первые слова сестры. – Мышами отроков кормишь!?
- И завтра чем-нибудь еще накормлю.
- Такими же или живыми?
- Какие под руку попадутся, – улыбнулась озорно Тома.
- А мы-то еще и грызунов не распробовали.
- Желаете отведать?
- О них только и говорят.
- Ладно, в следующий раз оставлю блинчик.
- А Виколоту?
- И ему. И Долону, и Млоасу. Семья же все-таки. И сегодня бы оставила, если б знала, что вам так охота попробовать. Завтра отложу, но, если не придете, обижусь.
- Придем! Или позже съедим, когда освободимся.
- Все в службе? – Тома скептично приподняла бровь.
- Да, – заверила Пена и поманила за собой.
Шли долго. Настроение у Томки испортилось: ну не верилось, что Долон настолько занят, что не может уделить ей хоть пять минут. Вот пришел бы и проводил ее к Чиа. Стервозина, живущая внутри, подначивала, науськивала и портила нервы, выстраивая догадки одна хуже другой. Если бы не работа, уже давно бы накрутила себя и, попадись Долон по пути, не сдержалась и устроила бы истерику. Тамара устала быть сильной и выдержанной. Отчаянно хотелось поплакать, поныть, почувствовать нежность и заботу.
