***
Хотя бы за то, что её не подталкивали и не бросили связанной, как тех, Тома уже была благодарна. Ступая тихо, не издавая почти никаких звуков, она приближалась к входу. Нестерпимая вонь становилась удушающей.
Мысль, что в такой вонище Тапус учует малюсенький сладкий кусочек, казалась маловероятной, но другие идеи отсутствовали. Через силу сделав ещё шаг, она оказалась на том самом выступе, с которого мутант стащил мужика с дубиной.
– Мамочки! – пищала жалобно Тома, напряжённо вглядываясь в сумрак и надеясь, что набравшийся сил Хрюша не допрыгнет до балкона и не стащит её вниз.
Тишина… Тишина, в которой она слышала только стук своего бешено бьющегося сердца. Упади сейчас хоть камушек, от напряжения Тамара рухнула бы вниз сама, потому что ноги тряслись, а голова шла кругом.
– Хрюша! – шёпотом позвала она. Зверь не отозвался.
– Хрюша хороший! – чуть громче повторила Тома, ожидая услышать рык. Вместо этого в дальнем тёмном углу из-под соломы блеснули два огонька. Зарытый в солому мутант, не мигая, смотрел на неё.
– Хороший мальчик! – голос предательски дрогнул. Она опустила прутик вниз и стала ждать.
– Я тебе вкусненького принесла, – ласково поманила. Боров принюхался, но не сдвинулся с места. От испуга, отчаяния и обиды, что даже хряк к ней больше не питает привязанности, Томины нервы сдали.
– Дружок, не сердись, – горестно посетовала она. – Ты в дерьме сидишь, а я в чужом уродливом теле заточена. Тебя никто не любит, и меня никто, совсем никто не любит! И кормят плохо, и сороконожек подсовывают, а может, и плюют! Один ты меня пожалел, а теперь бросил. Скотина ты, как и все мужики…
– Скотина! – она вытерла рукавом нос. После, плюнув на всё, Тамара сняла с прута кусок лепёшки и положила в рот. От такой наглости урод зарычал.
– А нечего было нос воротить! – заметив его недовольство, позлорадствовала Томка.– Обиделся, да? А я тебя звала. Долго думал.!
Человеческие глазки Хрюши красноречиво выражали, как он разочарован в ней. Попадись она ему сейчас, не поздоровится.
– Ладно, не расстраивайся, Хрюн. У меня ещё есть, – примирительно успокоила его Тома. Вытащила из плечевого мешка целую лепёшку и швырнула в угол. – Ешь, я не жадная.
Уговаривать не пришлось. Хрюша, отбросив спесь, с удовольствием слизывал остатки мёда с пола.
– Ещё хочешь?
Его гнев сменился на милость. Тома бросила вторую лепёшку…
Третья порция ещё не была вынута из мешка, а чудовище уже сидело в ожидании.
– Хрюша – хороший мальчик? – спросила она, глядя уроду в глаза.
– Хр-рр!
– Ну, если хороший, на ещё, – великодушно угостила новой лепёшкой.
Когда пятая появилась в её руках, чудище стояло на двух нижних лапах, а верхними тянулось к вожделенной сладости. Робкий намёк на хрупкую дружбу замаячил где-то вдалеке, но спускаться по-прежнему страшно.
7. Глава 7
Вызнать, кто велел разбойникам из шайки Глоша поджидать Тамаа у входа к тапусу, так и не удалось. Преступники клятвенно заверяли, что ничего о том, кто приказал оглушить и сбросить девчонку монстру, не знают.
Пока Глош был жив, он лично приходил к назначенному месту и, приложив ухо к щели, слышал тихий, едва разборчивый шёпот…
Теперь Хула была уверена: человек, который пользовался слуховыми коридорами, отдавал пустынникам указания, занимал высокое место в городе. Подтверждало это и то, что Совет Равных состоялся вчера поздним вечером, а утром Тамаа уже поджидали.
