– Эй, Бьюэлл, так чья же это все-таки машина? – спросил Райделл.
Кридмор замолчал. Явно напрягся.
Райделл с самого начала подозревал, что машина может быть краденой. На самом деле думать об этом он совсем не хотел, так как ему требовалось в кратчайшие сроки добраться до Северной Калифорнии. Билет на самолет ему пришлось бы выкраивать из выходного пособия «Счастливого дракона», а с тратами надо бы осторожнее, пока он не определится, чем пахнет эта странная байка Ямадзаки – будто бы в Сан-Франциско ему светит какой-то заработок.
Ох, темнит Ямадзаки, сказал себе Райделл. Он так и не выяснил толком, чем, собственно, тот занимается. Что-то вроде японского антрополога на вольных хлебах, изучающего американцев, – насколько понимал Райделл. Возможно, японский эквивалент тех американцев, которых нанял «Счастливый дракон», чтобы рассказали им о необходимости «проверять поребрик». Хороший парень этот Ямадзаки, вот только непонятно, что ему надо. В прошлый раз Ямадзаки просил, чтобы Райделл нашел ему «серьезного нет-раннера», и Райделл отправил к нему этого Лейни, количественного аналитика, который только что ушел из «Слитскана» и прохлаждался в «Шато», накапливая здоровенный долг. Лейни ухватился за предложение, отправился в Токио, и впоследствии Райделла уволили за то, что было названо «чрезмерно близкими отношениями с гостями». Так вот, в общих чертах, и вышло, что Райделл оказался ночным охранником в захудалой лавчонке – потому что пытался помочь Ямадзаки.
И вот он гонит родстер «хокер-айти» по Пятой автостраде, без вариантов трезвый водитель, и понятия не имеет, что его ждет впереди, вяло прикидывая, не перевозит ли сейчас угнанный автомобиль через границу штата. И все потому, что Ямадзаки сказал, дескать, все тот же Лейни в Токио хотел бы нанять его на какую-то «полевую работу». Так именно и сказал Ямадзаки – «полевая работа».
И этого, особенно после беседы с Дариусом, Райделлу хватило.
«Счастливый дракон» начал Райделла утомлять. К тому же он никогда толком не ладил с мистером Парком, и когда уходил на перерыв на задний двор сразу после «проверки поребрика», настроение его совсем падало. Клочок земли, куда поставили «Счастливого дракона», был словно выкопан экскаватором у подножия ближайшего холма, и в одном месте совершенно голый, почти отвесный срез был защищен от оползней, на случай подземных толчков, странным каучукоподобным полимером серого цвета, не жидким и не твердым, который напрочь схватывал почву и был сплошь утыкан колесными колпаками, так как раньше тут была автостоянка. Колпаками, и бутылками, и прочей мусорной дрянью. В депрессии, сопровождавшей эти перерывы на заднем дворе, Райделл стал собирать пригоршнями камешки и со всей силы швырять в полимер. Ударялись они почти беззвучно; в сущности, они полностью исчезали. Просто врезались в эту странную массу, и она смыкалась за ними как ни в чем не бывало. Райделл стал видеть в этом символ чего-то более значительного, будто он сам, подобно этим камешкам, летит через пространство и будто этот полимер – сама жизнь: затягивается над ним, не оставляя даже намека на то, что он когда-то жил.
Когда Дариус приходил на свой перерыв и говорил Райделлу, что пора бы и назад в магазин, то иногда заставал Райделла за этим занятием – киданием камешков.
– Попади в колпак, – советовал ему Дариус. – Кокни бутылку.
