– Контроль сделай.
Затем выскочил во двор. Наша молодежь не подвела, но как всегда отличилась. Женька, сурово хмуря брови, держал за шиворот невысокого немца в морской форменке. Ну вот, на хрена козе баян?! Зачем нам этот морячок нужен, когда два офицера уже на руках есть? Только собрался быстро и без проволочек дать транды Змею и пристрелить ненужного пленного, как под ногами зашевелился вырубленный мною паникерский телефонист.
Хм… еще один недобиток. Причем бдительный какой – в темноте разглядел незваных гостей и тревогу поднять тоже успел. Правда, это не помогло, но ведь чуть все не обгадил, гоблин глазастый. Успей караул выскочить, был бы бой. А в него нам ввязываться нельзя. Значит, пока бы мы их почикали, время упустили, и егеря могли упасть на хвост гораздо раньше запланированного. Хотя нет… фриц кипеж поднял сразу после телефонного звонка. Да и не стал бы он, увидев врагов, выскакивать прямо на них из дома. Чем же его так звонок перевозбудил? Присев возле глядящего на меня мутными глазами телефониста, крепко потер ему уши, а когда он слегка очухался, спросил, с чего он вообще орать начал?
Нет, все-таки люблю я связистов! Немец даже и секунду не думал запираться, а тут же выложил, что их подняли по тревоге. Оказывается, волки из ягдкоманды гонят нашу разведгруппу и рассчитывают ее прижать к берегу, километрах в пяти ниже по течению. На этой стадии им потребуется помощь катерников для общей поддержки и чтобы русские не перебрались через реку вплавь.
Вот гадство! Если катер не придет, то сюда начнут названивать повторно и вся наша тихая операция пойдет насмарку. Можно, конечно, на том же катере попробовать перебраться через Днестр и уйти на тот берег. Только вот как потом обратно переправляться будем? Да и как этим плавстредством управлять тоже вопрос. Не веслами же, тем более их у нас нет… Тут взгляд остановился на моремане. Тот так и продолжал висеть, придерживаемый за шкварник, лишь лицо помертвело.
Человек обычно чувствует, что его сейчас убивать будут. Некоторые, конечно, пытаются отогнать эту мысль, только вот этот фриц, похоже, себя иллюзиями не тешил и, увидев меня, сразу понял, что к чему. Подойдя к нему ближе, спросил:
– Ты на катере кем был?
Он, похоже, не понял вопроса. То есть смысл не дошел. Чтобы вывести немца из прострации, влепил оплеуху и повторил:
– Ты служил стрелком, рулевым, механиком?
Ага, дошло! Подняв голову, пленный залопотал, что служил механиком и на этой войне вообще никого не убивал. Только с двигателем возился и все. Он, мол, и до войны обычным рабочим был. А в тридцать втором даже голосовал за Тельмана и до сих пор сочувствует коммунистам. Меня откровения социально близкого гитлеровца совершенно не заинтересовали. Они, как в плен попадают, через одного рабочие да сочувствующие, только вот вспоминают об этом, когда нож возле кадыка оказывается. А до этого, суки, до последнего за оружие держатся… но вот то, что он механик, совершенно меняет дело. Во всяком случае сможет прожить подольше, если будет правильно себя вести. Так ему и сказал.
Поклонник Тельмана моментально согласился сотрудничать с русской разведкой и преданно уставился на меня, ожидая дальнейших приказаний. Но тут же припахивать вынужденного союзника я воздержался, а пока приказал Змею тащить сюда офицеров. Сам с мужиками устроил блицсовет. Первым высказался Хан:
