И хотя Амелин прекрасно понимал, что ничего невозможно повторить, порой увлекался и принимался сочинять о том, как однажды это место станет нашим собственным раем. Самым счастливым местом на земле.
То была его любимая фантазия, наполненная солнечными комнатами, развивающимися на тёплом ветру шторами, цветами, запахами леса и музыкой. В ней я ходила по дому босиком в полупрозрачной тунике и танцевала с ним сальсу в жёлтом каминном зале. Там не было часов и вообще времени. Просто жаркий, бесконечный летний день, сменяющийся ясной тёплой ночью с тысячью звёздами и полной белой луной.
Во мне же воспоминания о Капищено в большинстве своём вызывали неприятные чувства: тревогу, беспокойство и страх.
Всё то время, пока мы там были, меня не покидало ощущение ненормальности сложившейся ситуации: мы сбежали из Москвы и поселились в чужом, заброшенном и странном доме, без денег, еды и каких-либо планов. Мрачные коридоры, холодные спальни, жуткие лабиринты темного подвала и призраки.
— Делать там нечего, — после затянувшегося молчания сказала я.
И мама, заметив моё недовольство, перевела тему.
Амелин жил в просторной гостиной. Кроватью ему служил раскладной диван, а вещи, которых у него почти не было, умещались на одной полке невысокого шкафа.
Напротив дивана висела огромная плазменная панель, по углам комнаты расставлены напольные колонки, между ними стоял барный шкаф с подсветкой.
Каждые три дня к ним приходила работница и тщательно везде убиралась. После убогой комнаты в его старой квартире — хоромы.
В дальней маленькой комнате обитал Макс, с которым я почти не была знакома, а сам Артём занимал большую спальню с балконом.
Оставшись одна, я побродила немного по квартире, заглянула в спальню Артёма, где на шёлковом голубом покрывале кровати лежала та самая белая картина, и отправилась изучать содержимое холодильника, потому что позавтракать дома не успела.
Однако кроме большой коробки шоколадных конфет в виде сердечка ничего интересного там не нашла. Вероятно, конфеты предназначались в подарок, но по назначению не дошли и нескольких штук в коробке уже не хватало.
Достав коробку, я раскрыла её и принялась изучать.
Шарики, залитые глазурью, карамелью, обсыпанные кокосовой крошкой, орехами, трюфели. Всё очень красивое и жутко соблазнительное. Хотелось попробовать каждый. Но это было бы слишком нагло.
Увлекшись выбором, я так задумалась, что, когда рядом со мной раздался хриплый мужской голос, резко вздрогнула и выронила коробку из рук. Конфетные шарики раскатились по полу.
В дверях стоял Тифон — приятель Амелина и Артёма по больнице и лучший друг Лёхи. Крепкий, суровый парень в камуфляжных штанах, чёрной футболке с открытыми плечами и татуировкой дракона на полшеи.
Я много слышала о нём, но общаться не приходилось.
— Суицидник сказал, что ты можешь спать, — прохрипел Тифон, оправдываясь. — Ключи дал.
— Амелин — дебил! — только и смогла произнести я.
— Он тебе написал, но ты не отвечала.
— Телефон в коридоре оставила.
— Извини, если напугал.
Тифон опустился на корточки и принялся собирать конфеты обратно в коробку.
— Они же с пола! — одёрнула я его, всё ещё пытаясь унять сердцебиение.
— И чего? — он удивленно поднял голову.
Глаза у него были серые, колючие, а взгляд злой, но не на меня, а вообще.
— Чего-чего? Грязные, вот чего. Как теперь их есть?
Он покрутил шоколадный шарик в пальцах, пожал плечами и закинул себе в рот.
