– Как Кавен ее украл? – спрашиваю я. – И если в тебе не осталось магии, то как твой корабль продолжает плыть?
Бастиан качает головой.
– Не забывай, что я видел, как ты убила человека, – по его тону я понимаю, что он просто озвучивает очевидный факт, а не пытается меня задеть. – А потом ты угрожала мне кинжалом – причем не единожды – и обещала украсть мой корабль. Так что прости, но я не доверяю тебе ровно настолько же, насколько ты не доверяешь мне.
– Он правда так опасен? – тихо спрашиваю я.
По лицу Бастиана пробегает тень.
– Ты знаешь еще кого-то, способного украсть чужую магию?
Я качаю головой. Мне даже не хочется представлять каково это – остаться без своей магии. Я бы чувствовала себя так, словно у меня украли частичку души. Но моя магия привязана не только к моей душе, но и к моей крови. Сомневаюсь, что ее возможно украсть.
Бастиан поднимает голову, чтобы посмотреть на Феррика, который идет к нам по палубе. Он одет так же, как и вчера, а его рука немного отросла за ночь, хотя у него все еще нет кисти.
– Доброе утро, женишок, – кричит ему Бастиан, быстро меняя тему разговора. – Если ты голоден – в кладовой осталось немного хлеба и вяленого мяса.
При упоминании еды Феррик прижимает руку к животу и тихо стонет. Он выглядит еще хуже, чем вчера вечером. Теперь цвет его кожи может посоревноваться с его изумрудным мундиром. В здоровой ладони бедолага сжимает один из носовых платков Бастиана и время от времени тянется к лицу, чтобы промокнуть пот.
– Нет, спасибо, – сдавленно отвечает Феррик. – Я никогда не пойму, как люди живут на кораблях. Всю ночь я чувствовал себя так, словно меня носит по волнам.
– Потому что так и было, – говорю я.
Бастиан смеется и отталкивается от борта, чтобы с улыбкой похлопать Феррика по плечу.
– Жизнь моряка явно не по тебе, дружище. Не переживай, у некоторых адаптация проходит чуть дольше, чем у других. Потерпи еще немного и со временем привыкнешь к качке. Но пока, если тебя вдруг начнет тошнить, постарайся не запачкать мне палубу.
Феррик покачивается из стороны в сторону. Похоже, его действительно тошнит.
– Как ты себя чувствуешь, Амора? – спрашивает он, поглядывая на хлеб у меня в руках. Когда я закидываю в рот последний кусочек, лицо Феррика зеленеет еще сильнее.
– Со мной все в порядке, – коротко отвечаю я, потому что не могу сказать ему правды. Как мне признаться, что на этом корабле мне дышится так легко, как никогда прежде? Что первым делом после пробуждения я подумала не о своей возможной казни, а о предстоящем путешествии. О мореплавании. И хотя я представляла все немного иначе – это моя мечта, которая не дает мне покоя с тех самых пор, как я впервые увидела море.
– Ты – прирожденный мореход, – говорит Бастиан. – Даже проснулась с восходом солнца.
Я с улыбкой принимаю этот комплимент. Между нами все еще висит легкое напряжение, но я решаю отложить разговор до следующего раза. Возможно, некоторые воспоминания слишком болезненны, чтобы ими делиться.
– Значит, ты научишь меня управлять кораблем?
– Отличная попытка, но твое прирожденное умение держаться в море еще не значит, что ты справишься со «Смертной Казнью». Твой энтузиазм просто очарователен, но отложим это на потом, – его голос искрится удовольствием, мягким и сладким, как мед. – Кроме того, тебе стоит вернуться в каюту и заняться своим маленьким ампутированным подарком. Прежде чем он начнет гнить.
