Его бабка, императрица Екатерина Великая, подарила этот дворец отцу, Павлу. Бог знает почему, но этот летний дворец император невзлюбил и почти здесь не жил. Отцу больше по душе пришлась Гатчина. До самой смерти Екатерины он прожил там, а уже когда сам стал императором, заложил Михайловский замок. Константин помнил, как они с братом боялись венценосного отца. Всегда вспыльчивый и требовательный, подозрительный и жёсткий, Павел правил империей как гвардейским полком. Окриками и палкой. Михайловский замок, больше похожий на крепость, чем на дворец императора в собственной столице, был построен всего за четыре года. Вот только жить в нём отцу было не суждено. Через сорок дней после новоселья он был убит заговорщиками в собственной спальне. Это воспоминание до сих пор вызывало в Константине страх. Тёмная ночь… Стук тяжёлых гвардейских сапог по пустым коридорам дворца… Выламывают двери… Пьяные окрики… Ищут покои императора… Врываются в спальню. Она пуста. Крики бешенства! Упустили! Один из убийц зажигает свечу… Переворачивают постель… За тяжёлой портьерой обнаруживают Павла… Он узнаёт заговорщиков! Все до единого – ближайшее окружение государя! Один из убийц бьёт его табакеркой в висок… Кровь! Император ещё жив… Мерзавцы душат его шарфом…
Константин надел поданный слугой бикорн и медленно пошёл в парк.
Вот уже восемь лет, как он брат императора и наследник престола. Прошло столько времени, а воспоминания никак не оставляют. И никуда не делся страх. С детства порывистый и впечатлительный (кровь отца), увлечённый символизмом и мистикой, он часто приезжает к Михайловскому замку. Он не может заставить себя войти внутрь, но подолгу в наступивших сумерках смотрит на окна отцовской спальни. По Петербургу ходят слухи о появлении призрака несчастного Павла в этих окнах. Правда ли? Великий князь ни разу его не увидел…
Аллея парка была засажена липами, Константин помнил, как детьми они с Сашей убегали от Лагарпа удить рыбу на Малую или Большую Невку. Снасти им давал старый дьячок из Предтеченской церкви, купол которой уже показался из-за деревьев. Теперь Каменноостровский дворец был любимым дворцом императора. Александр говорил, что ему нравится здесь свежий воздух и близость воды, парк, располагающий к прогулкам, но вся столица знала, что тянет сюда императора не только любовь к уединению. По другую сторону Малой Невки располагался особняк Нарышкиных, где его брат часто проводил ночи у замужней хозяйки, Марии Нарышкиной.
Константин издалека узнал фигуру брата. Император стоял, заложив руки за спину, и задумчиво глядел на реку. Высокий красавец с умным, чуть высокомерным взглядом, Александр был одет в чёрный мундир с золотыми эполетами. Высокий воротник доходил до линии курчавых бакенбард, голова не была покрыта, и летний ветерок ворошил волосы. Он обернулся, увидев брата, и они обнялись.
– Вот смотрю на реку, – начал император, – помнишь ли, как в воду вон там, за берёзками, прыгали?
– Как не помнить, Саша? Ты и ножичком на коре похабное слово вырезал.
Они рассмеялись.
– До сих пор начертано, я проверял, – Александр положил руку брату на плечо. – Тихо здесь. И думается славно.
– Государь, что-то случилось? – генерал хорошо знал брата и по его глазам видел, что какая-то мысль тревожит Александра.
– Знаешь, а я тебя позвал пожаловаться. На твоих кавалергардов.
Константин удивлённо вскинул брови.
