– Ни хрена. Чё, Юрец, сомневаешься? Так давай забьёмся. До конца года я её уломаю. Сама за мной бегать будет и умолять, чтоб я её чпокнул. И гордость свою засунет себе в…
– Ну, давай забьёмся. Ставлю бутылку «Джека Дениелса».
– Замётано. Разбивай, Вован!
Бычок ударил по их сплетённым ладоням, и Стас легонько двинул его в плечо.
– Ты чё, Стас? Я тоже ставлю на тебя бутылку.
– Красава! А ты чё вылупился, чепушило?
Это он повернулся ко мне. Видимо, всё презрение к их гнусному пари читалось на моём лице бегущей строкой. И Стас не на шутку разошёлся:
– Чё ты зыришь? Чё зыришь? Думаешь, не смогу? Или, может, эта шкура тебе достанется? Ну, отвечай! Чё, язык проглотил?
И, вскочив со скамейки, он двинулся на меня.
– Втащи ему, Стас! – мычал бычок. – Он думает, ты лошок. Типа ты сдрейфишь.
– Да я его по стенке размажу! Ты чё о себе возомнил, петушара?
– В натуре, берега попутал, рамсы с хамсой…
Ну вот. Я давно ждал, что он меня отоварит. Рано или поздно он просто не смог бы сдержаться, а сегодня он какой-то особенно агрессивный – уж не знаю, чем его так задели слова Юрца. Да уж, денёк сегодня как-то особенно не задался, да что поделаешь? Ничего, поболит и пройдёт. Унижение хуже, чем боль. Но к нему-то я как раз привык.
– Я щас табло тебе разобью! – рычал Стас, но внезапно я был избавлен от этой печальной участи.
– А ну-ка отвалите от него!
Произнёс это Богдан, медленно поднимаясь со скамейки и нависая над ним всей своей внушительной фигурой.
– Это кто тут вякает?
Спеси у Стаса заметно убавилось, но за ним торчали два его кореша.
– Тоже в бубен захотел, волосатик? Так вставай в очередь. Я сегодня исполнитель заветных желаний.
– Ну, попробуй.
И Богдан задрал штанину, до того заправленную в берцы. Под ней в прикреплённых ремнями к щиколотке ножнах блеснуло лезвие клинка.
Стас отшатнулся, как ужаленный.
– Ты чего? Пацаны, он псих! Поехавший!
– Да, ты прав. У меня даже справка есть. Я из тебя всю кровь выпущу, и ничего мне за это не будет. Хочешь проверить?
– Пошёл ты! Пацаны, пойдём физруку скажем, что у него нож. Он же всех нас тут перережет!
– Не, это не понятиям. – Юрец тоже заметно побледнел, но пытался хорохориться. – Мы же не актив. Пусть администрация сама с ним разбирается. Один хрен он скоро и без нас спалится.
– Лады… только пойдём на хрен отсюда.
И они покинули поле битвы, бочком проскочив к выходу мимо Богдана.
– Спасибо, что вписался, – сказал я. – Ты спас моё лицо от синяков.
Богдан не ответил. Он как-будто бы уже позабыл и про меня, и про всё то, что тут только что творилось. Глянув на часы, он поднялся и буркнул под нос:
– Всё, пора.
И пошёл на улицу. Сегодня у нас сдача бега – кросс километр. Девчонки уже строились на старте для переклички и разминки. К ним трусила наша весёлая троица, докуривая последние сигаретки. По их светящимся от предвкушения лицам трудно было понять, что произошло в раздевалке.
Вышел и физрук. Богдан отдал ему какую-то бумажку, физрук кивнул и указал ему на скамейку.
– Пошевеливайся! – крикнул он мне. – Становись! По порядку номеров рассчитайсь!
После всех этих формальностей мы побежали. Я, естественно, плёлся в самом хвосте вместе с девчонками. Сделав круг, Стас и остальные нагоняли нас – девчонок они сзади тыркали под рёбра, те отчаянно визжали, но какого-то особого недовольства в их визге не слышалось. На меня же Стас разок замахнулся, чтобы влепить подзатыльник, но тут же скосил взгляд на сидевшего Богдана, внимательно наблюдавшего за нами со скамейки, и передумал.
