Барбара практически потеряла способность рационально мыслить. Все, что она была способна ответить на это, было:
– Ты не можешь переключиться на это. Ведь есть маленькая девочка. Ее жизнь в опасности. Ты должен…
– Это ты так считаешь, – сказал Корсико. – А я думаю о тираже. Я думаю о читателях. Поэтому я согласен, что похищение милой маленькой девочки помогает продавать газету, но в то же время – похищение милой маленькой девочки, у отца которой была вторая тайная семья, члены которой готовы заговорить – это совсем другое дело.
– Она не тайная, и они не захотят говорить.
– Скажи это мальчишке, Саиду.
Барбара судорожно пыталась что-то придумать на ходу. Она не могла допустить, чтобы Ажару, в дополнение ко всему прочему, пришлось пережить раскрытие его личной жизни на публике. Она с трудом могла представить, как это будет выглядеть в «Сорс», если Митчелл Корсико возьмет интервью у сына Ажара. Это ни в коем случае не должно было случиться не только из-за самого Ажара, но и из-за Хадии. Фокус должен был быть всегда на ней, на ее похищении, на поисках, на самих итальянцах, на том, что сейчас происходит в Италии.
– Хорошо, – наконец сказала Барбара, – я тебя услышала. Но, может быть, тебе будет интересно знать, что происходит у нас. Я имею в виду, в полиции.
– И что же это такое?
– Это инспектор Линли. – Она ненавидела себя за это, но у нее не было другого выхода. – Инспектор Линли полетел туда. Он назначен офицером связи.
Митчелл Корсико замолчал. Барбара почти физически ощущала, как вращаются шестеренки у него в голове. Он мечтал получить интервью у Линли с того момента, как жена инспектора была убита на пороге их дома. Беременная, только что вернувшаяся из магазинов, она искала ключи в сумочке, когда к ней обратился этот молодой придурок, почти мальчик. А потом он вытащил пистолет и просто застрелил ее. Из интереса. И инспектор оказался в ситуации, когда ему пришлось решать, отключать ли жену от аппаратуры, чтобы спасти ребенка. Если Корсико нужна была действительно бомба, такой бомбой был Линли. И они оба это знали.
– Наш отдел общественных связей сообщит об этом, – продолжила Барбара, – но я даю тебе право первой ночи, если хочешь. Я думаю, ты понимаешь, что все это значит. Он будет работать с родителями, но часть этой работы – встреча с прессой и ответы на вопросы. Пресса – это ты, а вопросы значат интервью. То самое, Митчелл.
– Я понимаю, куда ты клонишь, Барб. Не буду врать, Линли – это бомба, и он будет ею всегда. Но сейчас я готовлю другое блюдо…
– Линли – это тираж. – Барбара услышала, как ее голос стал визгливым от нетерпения. – Назови имя Линли тем, кто повыше, и ты вылетишь в Италию на следующем же самолете.
Что, добавила она про себя, ей и было от него нужно: раскручивать историю там и сообщать детали редактору здесь, скармливая британской публике сливки расследования похищения британской девочки.
– Обязательно назову, – сказал Корсико. – Можешь не сомневаться. Но сначала закончим с делами здесь. А это значит ребенок.
– Об этом я и говорю.
– Я не имею в виду ребенка Хадию, – прервал он. – Я имею в виду другого – Саида.
– Митч, пожалуйста…
– Спасибо за наводку. – Он разъединился.
