– Недолюбливаешь их?
– Да любить-то их не за что. Бойцы… бойцы – да, врать не буду, серьезные. Можно сказать даже отвязные, так как страх им неведом. Но что у них в голове творится, нам не понять. Могут помочь, а могут и в спину ударить, без видимых причин. В общем, мы сами по себе, и они сами по себе. И всех это устраивает.
– А что скажешь насчет далроктов?
– Ты о еде? Да никто не знает, чем они питаются. Лично ни разу не видела.
– Даже так… – Очередная загадка. Может, эти черти вампирят втихую, пока никто не видит? Бродят ночью по залу и собирают налог кровью со своих же? Бррр… А что, видок у них очень даже готичненький. Так, надо сменить тему, пока меня окончательно не занесло разыгравшееся воображение. – Так, а кто у вас оценщик?
– Никто. В локации нет ювелиров, украшения достаются только в виде добычи с монстров. А прокачивать профу лишь ради самой прокачки… глупо это. Да не огорчайся ты. Будешь, как большинство, прокачиваться боем. Меньше хлопот. Я вот эти грибы уже ненавижу, – призналась пращница. – Думала, притерплюсь к вони, но пока что-то не получается. – И с неожиданно прорвавшейся злобой девчонка добавила: – Хуже, наверное, только от ракшасов воняет.
Я даже по лбу себя хлопнул, да так, что смачный шлепок разнесся под сводами пещеры. Ракшас! Черт возьми, совсем о нем забыл! И он никак не напомнил о своем существовании, когда мы с низуши второй раз пересекали зал. В клетке было темно и не чувствовалось движения, а перегруженная новой информацией голова была занята другими заботами.
– Это еще что за звук? – пращница подозрительно глянула в мою сторону.
– Неважно. Машта, с пленным ракшасом что теперь будет?
– А почему тебя это так заботит? – проворчала Машта, швырнув не понравившуюся шляпку гриба в воду. Поверхность озера тут же заволновалась, из воды на секунду с плеском высунулась усатая и толстогубая харя «ныряльщика», сцапала подношение и тут же скрылась в глубине. – Этот паршивый кошак тебя едва не убил.
По тону девушки хорошо чувствовалось, что ракшасов она, мягко говоря, недолюбливает. То ли аборигены изрядно успели насолить изгоям, то ли здесь кроется что-то более личное.
– А если ближе к теме?
– У нас они гости редкие, ракшасы или дионисы. Но если попадаются живыми, то обычно три дня ждем выкуп.
– Выкуп?
– Угу, что-нибудь ценное в обмен на жизнь. Ракши, например, обычно выкупают своих за оружие. Спрос на него всегда большой – износ, поломка, потери в случае смерти.
– А если выкупа нет?
– Бывает и такое, – низуши пожала плечами. – Особенно, если пленник низкого уровня или в чем-то провинился перед своими, то выкупа можно не ожидать. Но все равно три дня ждем. А потом выпускаем из клетки и отрабатываем на нем бойцовские навыки.
– То есть, называя вещи своими именами, убиваете.
– Ну, зачем же так грубо, – Машта снова на секунду прервала занятие и укоризненно глянула в мою сторону. И словно спохватившись, принялась оправдываться: – И вообще, низуши такими забавами не страдают, нам это не шибко нравится. Вот охтаны очень до этого падки. Драка у них в крови. Но все происходит справедливо: бой один на один, уровень противнику подбирается соответствующий. Если пленник сумеет одержать победу, то Инитокс его отпустит. Правда-правда. За доблесть.
– Представляю, как такой пленник потом драпает, – ехидно заметил я. – Прямо вижу, как хватает ноги в руки и несется прочь с выпученными глазами. Причем сильно сомневаюсь, что в этот момент он думает о такой прозаической штуке, как доблесть…
