– А ты задумывалась, почему он пьёт? Может, в этом твоя вина, может быть, ему не хватало внимания, тепла, заботы.
Аня, проигнорировав слова брата, снова обратилась ко мне:
– Ты когда-нибудь сталкивалась с пьяницами?
Я вспомнила соседа, дядю Васю.
– По касательной.
– Я заметила, что в теории алкашей многие оправдывают. Несчастные, мол, не от хорошей жизни пьют. А ты попробуй с ним поживи. Сразу все теории из головы выветрятся. Когда нельзя держать дома алкоголь даже по большим праздникам, потому что знаешь, каким боком для тебя обернётся потом такой «праздник», Когда боишься покупать хорошие вещи, когда невозможно предугадать, в какого зверя этот несчастненький превратится после очередной бутылки.
– Ты развелась, – спросила я.
– Да, тоже сперва как Лёша рассуждала. Всех можно понять и пожалеть, а потом задалась вопросом: почему всех можно, а меня нет? За что я наказываю сама себя, живя вот с этим?. Ушла и ни разу не пожалела.
Я задумалась. Аня два года была замужем. А я думала, они с Лёшей мои ровесники. Да у Алексея и голос такой, вчерашнего мальчишки.
– Ты о чём думаешь?
– Спрашиваю себя, сколько же вам с Лёшей может быть лет.
– Пятьдесят, – подал голос Алексей.
Аня засмеялась.
– Так и есть. Нам двадцать пять.
* * *
Гриша позвонил и предложил на выходные забрать меня домой, всё равно в субботу и воскресенье нет никаких занятий.
Я отказалась, о чём немного пожалела. Выходные тянулись очень уж медленно.
– А что? Хорошо же, можно полежать вволю, послушать книжку, никуда не надо торопиться.
Она была права, конечно, но я ждала, хотелось этой бодрой круговерти будних дней. Всё-таки я сюда приехала не книжки слушать и не на кровати отлёживаться.
Аня включила радио. Под его монотонное звучание я начала дремать.
– …обнаружили в подвале дома. Судя по всему, убитая девушка стала жертвой маньяка.
Какая сила подбросила меня с кровати? Куда мчаться? Что предпринять?
– Ой, что делать?
Я стояла, сжав виски руками, это было похоже на приступ.
– Милена, тебе плохо? что случилось?
– По радио сказали про маньяка.
– Ужасно, конечно, но по радио передают и не такое. В первый раз слышишь, что ли?
Я присела на краешек кровати.
Действительно, что это со мной? Почему так оглушило это сообщение о чужой мне девушке, о маньяке.
Это Знание.
Знание чего? Не знаю чего, но как-то я с ним связана. С ним… С этим… С этим… Маньяком.
Это осталось в прошлом, недалёком, но прошлом. Тогда я со своим Знанием чувствовала себя на острове, куда ко мне приходили только самые близкие. Со временем этот остров становился всё больше. Постепенно в мои необычные способности начали верить даже скептически настроенные. Затем был взрыв в концертном зале, о котором я узнала заранее как раз благодаря своему дару… Или наказанию? В общем, благодаря Знанию. Тогда обо мне заговорили. Острова не стало. Когда я невольно попала в переплёт с кражей денег у соседки, – историю, от которой изо всех сил старалась устраниться и не смогла, я прочувствовала с особенной силой, какую тяжесть ответственности иногда приходится брать на себя совершенно против воли. Как это бывает трудно, когда хочется, чтобы объяснили, почему так, а не иначе. Например, почему подлец не несёт наказания за содеянное и об этом надо молчать? Почему большая любовь обрушивается на людей там, где не имеет права, а ты знаешь, что это произойдёт, и не у кого спросить, кто виноват? И вот я уже не часть острова, часть чего-то большого-большого, а разделить это большое со мной не может никто. Потому что тут главный вопрос уже не в том, поверят или нет, а в мере ответственности перед самой собой.
