– Ты с ума сошёл! Клянусь, между нами ничего не было. Да, она ко мне приходила, но я её выгнал. А теперь эта сука врёт, чтобы нас поссорить.
– А ты чего покраснел? Покраснел! Значит, рыльце у тебя в пушку! Зачем ей ссорить нас? Что мы – девочки?
И, широко размахнувшись, неловко и неумело ткнул мягким кулаком в подбородок Сергея. Тот даже засмеялся, настолько это было нелепо и неожиданно.
– Ты выпил? Ты же говорил, что теперь завязал навсегда!
– Не переводи разговор на меня. Я если сказал навсегда, значит, навсегда. А тебя я перестал уважать, ты для меня с этой минуты и до конца жизни – просто Серёга. И пошёл вон из моей квартиры, я не хочу тебя видеть.
Сергей вышел, но напоследок сказал:
– Ложись спать. А завтра, когда придёт Жанна, поговорим. И пусть она скажет мне в глаза, что мы кувыркались хоть раз.
Не прошло и двух часов, Вовка ещё собирал самолёт, как вдруг на лестничной клетке раздался дикий крик. Сергей выскочил за дверь и увидел лежащую на бетоне, громко воющую Жанну. Дверь в её квартиру была открыта, и заскочивший Сергей увидел в наступающих сумерках, что возле кухонного окна, странно свесив голову набок, неподвижно стоит Виктор. И только подойдя ближе, Сергей увидел, что от шеи Виктора к трубе отопления тянется верёвка, а его ноги не касаются пола.
Приехала скорая, в квартиру зашёл полицейский – тот самый, что летом, после драки, разбирался с Сергеем, спросил у него:
– Мы можем в твоей квартире спокойно написать протокол осмотра? Ты заодно распишешься как свидетель.
– Почему нет? – безучастно пожал плечами Сергей. – Заходи и пиши. Ты, видно, наш участковый?
– Нет, я старший следователь местного УГРО капитан Галкин.
Когда зашли в квартиру, Галкин поинтересовался:
– А как ты с лысым разошёлся? Деньгами компенсировал или запугал?
– Я ему жену свою подарил.
– Ну, это всё твои выгоды! – захохотал капитан. – А потерял-то ты что?
– Новенький джип. Этот придурок всерьёз поверил, что я у него хочу отобрать крузер, а я ему подыграл, и мы решили, что он закрывает дело, а я продолжаю ходить пешком.
Мужчины захохотали.
– Где это ты так навострился? В Москве долго жил или на службе?
– Какая Москва? Я сюда из деревни приехал. Таюра называется, ты даже не слышал, наверно, о такой.
– Какая Таюра? – аж развернулся на своём стуле капитан. – На БАМе?
– Да.
– Постой, постой. Твоя жена там работала фельдшером?
– Пять лет работала.
– Значит, это тебя от медведя мой дядька Алексей Петрович спас?!
– Алексей Петрович – твой дядя?
– Конечно. Родной брат моей матери. Рассказывал, рассказывал он про вас. Говорит, что до сих пор за твоим домом следит. На твоём огороде картошку сажает, чтобы земля не зарастала. Ну и деньги к тому же, каждый год картошку продаёт тысяч на тридцать. Всегда твою жену ругал, а тебя очень хвалил. Раз такое дело, давай по-новой знакомиться. Для тебя я теперь просто Олег. – И он так тиснул руку Сергея, что у того занемели пальцы.
– Зачем она наврала Виктору, что я спал с ней? – с тоской задал Сергей вопрос, мучавший его всё это время. – Если бы эта сука не соврала, ничего б не случилось!
– Ругались, наверно. И ей захотелось укусить его побольней. Но это неважно. Главное в том, что у таких людей нервные окончания находятся слишком близко к поверхности кожи. Вечные стрессы, заботы, домашние неурядицы очень их напрягают. Я давно ждал от него что-то подобное. Уж очень он был впечатлительным и ранимым.
