Он смущенно закашлялся:
– Нет. Ни сегодня, ни завтра. Не надо, Даш. Не нужно нам продолжения.
«Говорите за себя, Олег Анатольевич!»
Она промолчала и отвела глаза, снова уставившись на лист фикуса. Не надо? А вчера ей казалось, что он умрет без нее. Как без кислорода.
– Если тебе неприятно меня видеть после вчерашнего, я попрошу Ерохина перевести тебя в другую бригаду.
Неприятно… Ей неприятно слышать сейчас то, что он говорит!
– Не надо, Олег Анатольевич. Я не хочу перевода.
Что? Что с ней не так? Почему мужчины не рассматривают ее как вариант «долго и счастливо»?
Олег кивнул и вдруг вспомнил:
– Да, насчет продолжения, которого не надо… – он достал из кармана блистер с таблетками и вложил упаковку в ее ладонь. – Это безопасный препарат. Ну, относительно… Я перерыл весь Интернет, читая про побочки. Нужно принять в течение суток после…
Он не сумел договорить и, еще раз кивнув, ушел прочь от нее по коридору. Даша тоскливо посмотрела ему вслед и машинально выдавила обе таблетки из блистера на ладонь. Не нужно ему продолжения… Таблетки жгли ее кожу: два белых колесика, которые показывали, что ничего ему от нее не нужно. Даша вдруг разозлилась: свою жену он бы, небось, этой гадостью пичкать не стал! Фу-у-у, не хочет она это глотать! Да и зачем? У нее сейчас «безопасные» дни цикла… ну «на грани»…
Когда она бегала на свидания с Семёном, календарный метод работал как часики. Презервативы Сёма не любил, а таблетки она еще не знала, какие покупать. Это уже потом, когда поступила в медучилище, девчонки-однокурсницы просветили. А сначала она просто считала дни своего цикла – и ни разу не «залетела». Нет, контрацептивы ей сейчас ни к чему! Еще не хватало «поймать» тромбоз, как та, другая, Даша! Девушка сжала и разжала кулак, а потом медленно перевернула раскрытую ладонь. Таблетки упали в кадку с фикусом, и Лушина закопала их в землю указательным пальцем.
Редкий мужчина помнит, когда у его жены начинаются «критические дни», но Аня абсолютно точно знала, о чем ее муж спросит сегодня первым делом. Его утренний звонок начался со слов:
– Как ты сегодня, милая? Не очень болит?
Она улыбнулась от счастья постоянства:
– Терпимо, Олег. Завтра будет лучше.
Аня всегда плохо переносила начало месячных, и хотя после рождения двойняшек стало значительно легче, проблем из-за предменструального синдрома у нее не было только во время беременности. Разговор захотелось переключить на что-нибудь приятное, и в женском голосе внезапно появились хитро-шаловливые нотки:
– Олеж, а, может, нам вернуться к вопросу о третьем ребенке? Пока мы еще можем… Вдруг мальчик получится?
Не то чтобы вопрос стоял у них очень остро, но периодически речь об этом заходила. Пауза со стороны Олега немного затянулась.
– Малыш, да я хоть мальчику, хоть девочке был бы рад: какая разница? Но сейчас такое время… Страшно приводить детей в этот мир. Давай при встрече обсудим, ладно? Обнимаю тебя, – нежно закончил он.
Муж всегда окутывал ее теплой заботой, а в «эти дни» – особенно. Всегда, с самой юности.
1995 год
– Добрый день, Ольга Михайловна! Мы с Аней в кино собирались, но она не пришла и не звонит. Что случилось? – послышался из прихожей голос Олега.
Ольга Михайловна пригласила будущего зятя войти приглушенным голосом, боясь разбудить младшую дочь. Хотя… звонок в дверь, наверняка, уже сделал свое дело.
– Олег, кино отменяется. Аня плохо себя чувствует, – постаралась мама отделаться от посетителя стандартной фразой, но… разве можно говорить врачу, пусть даже – пока студенту, что кто-то плохо себя чувствует?
