– Если наш герой доживёт… – долетела до неё последняя реплика Райан.
– Не доживёт, – ответил кто-то.
В этот раз Вознесенская и Райан шли не рядом, как это бывало обычно, а вдали друг от друга, разделяемые другими девушками. Вознесенская оказалась рядом с Дианой. Некоторое время шли молча, однако Диана нарушила тишину первая.
– Послушай, – спокойно сказала Диана. – У меня был лучший друг, который не помог мне, когда я в этом нуждалась. Мне помогли другие. Он так переживал из-за этого и неделю ходил грустный, а потом оказалось, когда мы поговорили с ним, что я совершенно не заметила его отсутствие на месте, когда мне нужна была помощь. Это его прямо-таки поразило. То есть… даже если друг лучший, это не обязательно значит, что он должен помогать в любой ситуации.
Вознесенская слегка улыбнулась: Диана умела поддержать.
– Но ведь если помощь действительно требуется, и оказать её можешь только ты? – решила поспорить Вася.
– Ну, тогда… нужно думать, как помогаешь, мне кажется.
– Разработать специальный… план помощи?
– План, – немного хмуро сказала Диана. – Пожалуй, я не это имела в виду.
– Я не вполне могу смириться с тем, что помогать нужно не всегда, – особенно если человек просит или намекает, – задумчиво ответила Вознесенская. – Когда это не нужно никому – да, понятное дело, но если кто-нибудь кричит о помощи внутренне, но не может сказать прямо, то… может, именно ты можешь оказать поддержку?
– Я думаю, это излишне альтруистичная позиция, – снова хмуро ответила Диана.
– Пускай, – решила Вознесенская. – Ты считаешь, что альтруизм – это такое уж отрицательное свойство?
Диана выдержала паузу.
– Наверное, только нездоровый альтруизм, который ведёт к печальным последствиям.
– Но вопрос тогда в том, где границы здорового и нездорового альтруизма. Получается, каждый мог бы решать этот вопрос индивидуально.
– Правда, – неохотно согласилась Диана. – Зависит от личности. Тем не менее, на мой взгляд, помогать, жертвуя своей жизнью или здоровьем – или жертвуя чем-либо в принципе – это та грань, за которой начинается нездоровый альтруизм.
– Слушай, – ответила Вознесенская. – Я подумаю об этом.
* * *
Ночью, лёжа в постели, Вознесенская не могла перестать думать о разговоре с Бунташной, потом – с Дианой. Насколько теория Вознесенской верна – или насколько она бредова? Почему Бунташная так резко придралась к теории и стала её критиковать, в то время как остальные молчали? Было заметно, что Бунташная начала разговор в спокойной манере, желая всего лишь получить ответ на свой вопрос, но в итоге всё это вылилось в противостояние, если не в глупую перепалку. Не могло такого быть, что Бунташной была настолько интересна странная теория Вознесенской, что она намеренно придралась к ней, чтобы раздуть спор. Или… могло?
Вознесенская мучилась также и тем, что она единственная не помогла подруге. Все подошли, а она… она осталась стоять в стороне. А потом вышла – вышла на холод, одна. И чуть было не ушла – также одна, но вовремя остановилась, вспомнив, что она могла бы обсудить ещё много вещей с другими девушками. Этот странный поступок наверняка был замечен всеми, но Вознесенскую гораздо сильнее беспокоило другое: что подумает об этом Бунташная? О том, что она не помогла подруге, когда та нуждалась в ней? Вознесенской казалось, что она утрирует, и она молча отгоняла от себя эти мысли, но они наплывали снова и снова, как капли во время дождя, что не иссякают на стекле.
