Даже спустя 20 лет, когда, по сравнению с описываемым периодом, русские посты превратились в поселки, старший врач корвета «Варяг» Владимир Сергеевич Кудрин охарактеризует их в отчете: «Трудно вообразить себе что-нибудь унылее и мрачнее…»
Все имущество Невельских погибло вместе с «Шелеховым», в том числе изящная мебель и пианино, присланные на судне в Аян для Екатерины Ивановны великим князем Константином Николаевичем. Матрос-умелец выстрогал топором для нового дома Невельских стол, лавку и несколько табуреток. В окна вставили склеенные бумагой куски стекол. Дом был построен из сырых бревен, постоянно растрескивавшихся, и хотя внутри стены обтянули корабельной парусиной, от сырости и сквозняков невозможно было избавиться. Сложенные неумелыми руками печи быстро остывали, и зимой вода в ведрах, стоявших в комнате, покрывалась к утру корочкой льда. Положение семей матросов и казаков было еще хуже. Немало досаждали обитателям жалких жилищ полчища крыс, с которыми вели настоящую войну, чтобы сберечь продовольствие.
Екатерина Ивановна с первых дней пребывания в Петровском принялась за устройство жилья, стараясь придать ему мало-мальски уютный вид. Скоро домик Невельских стал своеобразной кают-компанией, где по вечерам собирались усталые подчиненные Геннадия Ивановича. У жены начальника экспедиции был удивительный дар притягивать к себе людей. Казалось, ничто не могло привести в уныние эту жизнерадостную красавицу с огромными голубыми глазами. Что греха таить, вся молодежь, из которой в основном и состояла экспедиция, была в нее влюблена. Даже спустя десятилетия мичманы и лейтенанты, ставшие седовласыми адмиралами, вспоминая Екатерину, называли ее не иначе, как «наша звезда», «светлый и сверкающий луч». Геннадий Иванович боготворил свою жену, всегда ей уступал, несмотря на свою, известную окружающим, любовь к спорам. О Невельском-спорщике ходили анекдоты. Один из моряков рассказывал: Невельской разговаривал с архиепископом Иннокентием, навестившим Амурскую экспедицию, и все время перебивал его. Иннокентию это надоело, он взял свечу и ногтем нанес на ней штрихи, отмерив время, которое каждый участник разговора будет говорить, не опасаясь быть прерванным.
Участникам Амурской экспедиции важно было установить добрые отношения с местным населением, Екатерина понимала это даже лучше Геннадия Ивановича. Гиляки стали постоянными гостями в доме начальника экспедиции. Они приносили с собой грязь, запахи никогда не мытых тел и собачьих шкур, пропитанных нерпичьим жиром. Но Невельская принимала их так же радушно, как и товарищей мужа. Нередко какой-нибудь из гостей похлопывал ее по плечу, показывая, что у него уже пустая чашка, и хозяйка спешила ее наполнить. Екатерина быстро выучила язык аборигенов и часто становилась переводчицей в переговорах. В то же время она учила их русскому языку и грамоте. Видя в чужеземке благодарную слушательницу, гости подробно рассказывали о крае, своих обычаях, образе жизни, полезных растениях… Хозяйка умело направляла беседу в нужное русло, выясняя все, что могло помочь мужу и его товарищам в исследовании края. Гиляки мелом или концом обугленной палки прямо на полу чертили расположение того или иного пункта, черточками обозначая количество дней, которые понадобятся, чтобы туда добраться. Екатерина после их ухода тщательно переносила рисунки на бумагу. Благодаря этим сведениям удавалось малыми силами исследовать огромные территории.
