Велимир громко кричал и извивался в огне, пытаясь встать, но холопы вилами его толкали обратно в огонь.
– Алексия! Любимая! Не смотри на меня! Прошу тебя, не смотри! Я, ни о чём не жалею! Я люблю тебя! Але-е-е-ксия-я-я!
– Велимир! Прости меня, любимый! – прошептала Алексия и заплакала.
Горькие слёзы ручьями бежали из её совсем недавно ясных глаз, смотрящих на мир с восторгом. В них теперь отражалась боль, которую вскоре сменил гнев и ненависть на людей с интересом наблюдающих за разгоревшимся костром и за её любимым Велимиром, который уже не кричит. По двору пополз чёрный дым и запах горелого мяса.
Велимир затих. Алексия посмотрела на него, он уже превратился в обуглившуюся мумию, тогда она перевела глаза на толпу, взглянула ненавидящим взглядом и зарычала, как раненый зверь:
– Я вас ненавижу!! Всех!! Всех, до единого! Я уничтожу вас и ваших потомков, и никому не будет пощады!! Никогда!! Я вас всех изведу!!
Мужики, стоявшие вокруг костра, от её жутких криков шарахнулись в сторону. Алексия закрыла глаза и её губы зашевелились, она читала заговор против огня. Он её касался, но не жёг, веревки на руках и ногах сгорели, она выпрыгнула из огня и побежала к калитке, которая вела из сада. Толпа, стоявшая у костра, не успела опомниться, а она уже выскочила через калитку и бежала в рощу, начинавшуюся недалеко от поместья.
Несостоявшийся муж первым очнулся от такой наглости невесты.
– Сбежала с костра? Да быть такого не может! – он в растерянности развёл руками, – как же так? Я же хотел её наказать, изменщицу проклятую! Как она посмела? Догнать!! Схватить!! Казнить!!
– Влас! А вдруг она Ведьма? – посомневался ближайший друг Власа, ̶ ведь она же вся была в пламени, должна была сгореть, а она сбежала. Сбежать с костра, пламя которого поднималось выше её роста, нормальному человеку не под силу. Ты, Влас, поступил неосмотрительно, позарился на девичью красоту, а кто она такая даже не поинтересовался!
Лицо несостоявшегося жениха было растерянным и перекошенным от страха и злобы. Он вращал глазами и пытался что-то крикнуть вслед Алексии, но изо рта вырвался лишь вопль. От этого душераздирающего крика Алексия очнулась, остановилась и, обернувшись к толпе, которая стояла в оцепенении у костра и наблюдала за её побегом, взмахнула руками и послала огонь на своего разгневанного несостоявшегося мужа. Ноги его запылали, охваченные сильным пламенем. Он закричал, объятый ужасом, пытаясь сбить с себя пламя. Влас Граниславович кричал, срывая с себя одежды и переходя с крика на визг. Никто ему не помог, все боялись к нему подойти, подозревая, что невеста – Ведьма. Появился запах палёного мяса. Влас Граниславович упал и закатил глаза, через несколько минут затих. Вскоре он превратился в кучку пепла. Его челядь и гости стояли без движения, наблюдая за хозяином поместья, никто не сделал ничего, чтобы спасти его. Они видели, как он горел, но эта ужасная сцена словно зачаровывала их. Лицо его обгорело, рот и глазницы превратились в зияющие дыры. Для Алексии этот крик был, как музыка, она наслаждалась им. Постояла, убедилась, что с Власом Граниславовичем покончено, пошептала, вытянув руку вперёд ладонью вверх, сжала её в кулак и опустила. Тут же у её ног оказался её чемоданчик, с которым она приехала к жениху в дом, подхватила его, повернулась и побежала в лес, дав себе слово, что накажет всех, и не будет разбираться, кто прав, а кто виноват.
