– Стоп, внимательнее слушайте: шестьдесят восемь лет, – Соер не нашел сходства.
– Ах… Ну-ну-ну. Вот есть один, сто семьдесят первый. Посмотрите? – Штурман направился к дальнему углу морга. – Вот! – Скинул простыню с лица. – Сорок восемь, выглядит на пятьдесят семь, ну почти же. Бомж в третьем поколении, можно сказать, – продолжил свои убеждения врач. Достоверно не известно, какая это по счёту торговля трупами, ведь знание ассортимента указывает… Оставим предположения, кому и зачем требуются усопшие.
Общие черты были.
– Минуту. – Соер набрал Риту. – Гример подъехал?
– Нет, он снова пьян, говорит, он ничтожество, недостойное воздуха. Пьян он, в общем, опять в дугаря, – Рита ответила совершенно без эмоций.
– Говори адрес его. – Не удивившись, Соер принялся обдумывать новую траекторию действий.
– Сброшу в СМС. – Рита достала второй телефон, зашла в контакты.
– Отлично, не паникуй. – Он сам удивился нелепости сказанного, списав это обстоятельство на тошнотворный запах формальдегида.
– Ебнулся? Через пятнадцать минут должна начаться церемония, что я им скажу? Простите, церемония задерживается по техническим причинам: покойник вышел на перекур, вызвал такси и уехал!
– Стоп, скажешь: ритуал захоронения будет происходить после поминальной речи. Тащи всех в зал.
– Без трупа?! – возмутилась Рита.
– Подключай Эдика. Джимми готовил их к подобным обстоятельствам.
– Фееричный ублю… – она положила трубку.
– Есть свободная скорая? Грузим, едем. Доплачу еще двадцать процентов сверху, – Соер обратился к врачу, не обратив внимания на эдакое прощание сотрудницы, допуская внутреннее напряжение Риты.
– Паша! Паша, машину! – во всю глотку заорал Геннадий Петрович.
Без пробок добравшись до нужного места, он поблагодарил сопровождавшего медика за беруши, спасшие нервную систему от напряжения, связанного с непрерывным ором сирены.
Гример был одаренным двадцатидвухлетним парнем с низкой самооценкой. Поэтому пил так безбожно, что Соер с Джимом выглядели трезвенниками.
Ту-ру-ту-ру-ту-ру-ту – дверь домофона затрещала.
– Чё надо? – дребезжа, спросила дверь.
– Дверь открой. Это Соер.
– Секунду, простите! Сейчас, где ёбаная кнопка? Сука, ищи кнопку или надою по мозгам!
С мерзким протяжным звуком дверь открылась.
– Сранющая действительность, попроси, шалава, прощения за мое отсутствие. Я сейчас вскроюсь! – домофон продолжал проигрывать нечто странное.
Соер не спеша поднялся на лифте. Ненормальность – залог таланта, переживать за них не стоит, утверждают многие. Почти те же слова они произносят, когда хоронят этих самых одаренных, так будет более уместнее выразиться о покойниках.
На пороге стояла побелевшая девчонка лет семнадцати.
– Где он? – Соер с пренебрежением обратился к юной особе, от которой исходил перегар вперемешку со рвотными массами.
– В ванной. – Она упала на колени и заплакала.
Дойдя до двери, Соер выбил её с ноги, парень выронил бокал портвейна из руки.
– Собирайся! Есть дело! – Соер осмотрел ванную.
– Но я… – начал причитать он.
– Заткнись, возьми себя в руки! Сегодня твой непревзойденный талант мастера поможет создать новое из отребья.
– А я смогу? – В его глазах виделись искорки радости.
– Ты же лучше всех, – не моргнув, ответил Соер.
Спустя чашку холодного крепкого водянистого кофе и банки энергетика, парень начал творить. Обычно мертвые выглядят больше сносно, этот же юный талант с самодовольной улыбкой придавал остывшим восхитительную частичку привлекательности. Заплакать, увидев такой труп, вы сможете, если взглянете в зеркало и осознаете, что выглядите в этот момент в разы хуже. Не единожды парню предлагали стать визажистом, от чего он открещивался, оставаясь последним художником с нетронутыми полотнами.
