Война 1945-го коснулась очень многих. Из братьев бабушки Павел Вавилович пропал без вести в мае 1942-го, Леонид Вавилович вернулся всё же с войны живой, и умер в 1988-м году. А из братьев деда: Фёдор Степанович пропал без вести в апреле 1942-го, а Иван Степанович воевал ещё в Гражданскую, умер задолго до ВОВ, в 1933-м. Ни разу даже на фото не видела.
Отчим тоже воевал. Судя по полученным наградам – очень даже не плохо. Призвали в армию в 1943-м в Куйбышевском военкомате. Отправили на ленинградское направление, а потом и на ленинградский фронт, снимать блокаду Ленинграда. Потом прибалтийский фронт, затем восточная Пруссия. В апреле 1945-го под Кёнигсбергом получил тяжёлое ранение, и до конца июля пробыл в госпитале. В госпитале и встретил победу девятого мая.
Война с Германией закончилась, но ведь ещё продолжалась на востоке. Отправили его после госпиталя дальше продолжать служить в забайкальский военный округ, потом и на восточный фронт. Далёкая Манчжурия, штурм Большого Хингана, Южный Сахалин. Опять пару раз он был в госпитале. Потом служба на Чукотке. Демобилизовался сверхсрочником только в 1951-м году, получив почётное звание гвардии младшего сержанта, получив Орден ВОВ 2-й степени и медали «За победу над Германией», «За победу над Японией», «За взятие г. Кёнигсберг», «За отвагу», «За боевые заслуги». Знак «Фронтовик». Потом туда же к ним добавились и юбилейные медали. Вот и получился внушительный «иконостас».
Почему он в последствии так изменился характером – трудно судить. Детство провёл беспризорником. Дмитрий Михайлович (отец отчима) ушёл из семьи, женился второй раз. Мать умерла рано, и он со старшим братом Николаем остался на попечении тётки. Брат умер молодым, не успев даже ни жениться, ни родить ребёнка, а отчим, ещё будучи пацаном, пошёл в ремесленное училище, и поэтому службу в армии заканчивал как авиационный механик. Бедовый был. Как-то признался в порыве откровенности, что, если бы не армия – не миновал бы тюрьмы со своим характером.
Почему его судьба привела после армии именно в Омск – неизвестно. Он никогда о себе толком не рассказывал. Чуть-чуть если, под настроение. Перестал, после того, как молодая жена, (моя мачеха), ещё когда они были совсем молодыми, только поженились, однажды его перебила, недовольно спросив, о ком это он так нудно повествует… Это она потом сама как-то рассказывала. Как он тогда молча обиделся, и замолчал. Ей бы слушать, да «мотать на ус», узнавать, с кем судьбу связала…
Один раз, правда, был случай, когда я уже была взрослым человеком, оказались в кухне один на один с ним. Вдруг горько вздохнул, и тихо неожиданно сказал: «-Не так я прожить жизнь хотел…». Мне показалось, даже слёзы выступили у него на глазах… У меня тогда даже сердце защемило… Хотел, видно, хоть раз в жизни излить кому-то душу, выпустить на свет то, что переживал внутри себя, но я тогда просто промолчала… Что я могла ему на это сказать? Сейчас то, конечно, понимаю смысл сказанного. От внутреннего отчаяния он запил, особенно выйдя на пенсию. Раньше работа сдерживала, семью кормить надо было, а вот теперь целыми днями проводил в гараже среди своих железок и бутылок, отапливая помещение чадящей горелкой… Лишь бы быть подальше от некогда им любимой жены… Не легко после стольких лет взять, и просто уйти, расстаться. Да и куда? Нигде никто не ждёт… Очень трудно бывает менять то, что по крохам создавалось годами. В супружнице была лишь деревенская домовитость, но ни на грош такта и понимания…
