Она стояла и тихо плакала, в тишине ее всхлип отзывался глухим эхом. Сердце издавало тупую, тянущую боль. Она смешалось с болью в ноге. Казалось, что та сейчас не выдержит нагрузки и предательски подкосится. На раковину капали черные, с примесью туши слезы, Аня вытирала одной рукой лицо, губы ее дрожали в рыданиях. Любая краска на ее лице не наносилась уже более полугода, однако в отражении небольшого зеркало перед ней, в слезах присутствовала много декоративной косметики. Это уже не пугало женщину, а уже добивало. Морально, ментально.
Вскоре боль стала невыносимой, она распространилась по всему телу. Оно буквально гудела жуткой, стойкой болью. Слабость увеличилось в стократ и головокружения, катала ее по комнате, словно в центрифуге. Воняло железом, сильно и тошнотворно. Ее вырвало в раковину. Аня понимала, что не сможет плавно опуститься на пол. Нога застыла несгибаемым костылем и не подчинялась вовсе. Она неуверенно оглянулась, чтоб осмотреть место, где недавно сидела и куда придется больно приземлиться. На белоснежном кафеле сияло кровавое пятно. Женщина изначально не поверила своему помутневшему от боли, слабости и страха зрению и еще раз выглянула себе за спину.
Ей пришлось поверить увиденному, она тут же нашла оправдания, своему стремительно ухудшаемся состоянию. У нее кровотечения, Аня серьезно истекала кровью.
– Олег! – закричала во все горло женщина, чувствуя, как молниеносно с нее уходит жизнь.
Рука едва могла удержать раковину, чтоб не рухнуть вниз и серьезно не покалечиться. Силы уходили, боль сводила с ума, по ногами безостановочно текла алая жидкость.
– Аня! – услышала она удивленный голос мужа, от неожиданности ослабила руку. Почувствовав скольжения взмокшей ладони по раковине, она вскоре упала спиной вниз. Но к счастью, приземлилась в крепкие, родные руки, и потом разрешила себе потерять сознания.
Глава 4
Глаза снова едва разлепились, снова белоснежные стены, снова это ужасная слабость и ноющая, далекая боль во всем теле. В особенности низ живота тянуло так, словно матка решила отслоиться и по микрочастицам, вместе с месячными покинуть своего хозяина. Ей требовалась помощь, требовались обезболивающие, требовалась самой как – то решать свои проблемы. Пустая палата напоминала о безысходности ситуации. Аня почему – то разозлилась на себя, на обстоятельства, на судьбу. Резко отдернула одеяла в сторону и окинула гневным взглядом свои голые ноги. Затем больничную, светлую рубашку, доходящую до колен, до истощенных, сероватых колен и, закусив сильно губу до боли, до крови потратила большую часть сил и воли, чтоб пошевелить пальцами ног. На одной из конечностей воспроизвести в жизнь задуманное не составило труда, другая же нога долго не слушалась хозяйку, но в итоге пальцы зашевелились. После женщина опустила на пол вполне функционирующую ногу. Лицо то и дела перекашивалась от сильнейшей боли и чрезвычайных усилий. Настала очередь второй ноги, ей Аня помогала руками. Боль и слабость во второй ноге пугала и одновременно радовала, ведь до этого момента она вообще ее не чувствовала.
Когда две ноги оказались на полу, Аня кинула на них последний, неуверенный взгляд и резко полностью перенесла на них свой немногочисленный вес. Постояла немного, привыкая к слабости, боли и страху. Сердце скакало в груди, будто сумасшедшее. Казалось, грудная клетка сейчас треснет, и оно вылетит наружу, ускачет от нее подальше только лишь на панике и благодаря излишним мышечным сокрушениям, которые не скоро уже замедлят свой ритм. Дыхания сбилось, но она старалась дышать ровнее, чтоб голова не закружилась и тогда ее миссия точно предрешена на провал. Одна, действующая нога двинулась вперед. Шаг оказался слишком коротким. И более того, стопа шаркалась по плитке, не в силах оторваться от земли. У второй ноги шаг получился еще более короткий и походил просто на напряжения мышц бедра.
