Гриша за это время успел умыться, и, выйдя из ванной, замер на пороге комнаты, разглядывая стоявшую к нему спиной девушку, которая уже успела надеть джинсы и сейчас потягивалась, подняв руки вверх. Ее узкая спина плавно переходила в тугую попку, которая прижималась всю ночь к его телу, будоража низменные инстинкты, а толстая коса так и манила измерить, сколько витков поместится на его руке. Он почти физически ощутил, как запрокинет голову этой девушке и вопьется губами в белоснежную кожу ее шеи, прижимая второй рукой к своему телу, вдавливая в него, а дальше… Тряхнув головой, Григорий отогнал наваждение. Это же акушерка Катя, которая готова мужикам головы откусывать направо и налево, а не легкодоступная девица.
- Поехали? – спросил он, избегая смотреть ей в глаза.
- Да, сейчас только умоюсь, - кивнула она, тоже не спеша поднимать взгляд и юркнув мышкой мимо мужчины в ванную.
Вскоре медики уселись в заведенную заранее машину, и выехали на дорогу. До больницы, где трудился знакомый Григорию хирург, добрались быстро. Там же поинтересовались судьбой своей вчерашней пациентки и выяснили, что ту экстренно прокесарили в связи с ухудшением состояния плода, а теперь занимаются спасением конечности. Значит, не зря приехали все же на показавшийся пустяковым вызов.
Катя покосилась на негромко мурлыкавшего под нос какую-то песню Григория.
- Что? – повернул тот голову, уловив ее взгляд.
- Ничего, - пожала девушка в ответ плечами. – Позавтракать бы. А то я скоро выть начну, как волчица.
Остановившись на заправке, Плотников купил им обоим по стакану с кофе и по горячей сосиске в тесте.
- Надеюсь, ты меня по дороге не сожрешь, дикая женщина? – шутливо осведомился, подавая в жадно протянутые руки завтрак.
- Как знать? – пробубнила с набитым ртом Катя. – Возможно, и сожру.
Снегопад прекратился еще ночью, судя по колее, которую успели проездить другие водители, но Григорий вел машину осторожно, не превышая скорость, и в Благовещенск заехал уже ближе к восьми утра.
- Сейчас заедем ко мне, заберем Маришу, доставим ее в садик, а потом на работу. Я предупредил, что опоздаем, пока на заправке были, - пояснил он, заруливая во двор одной из многоэтажек.
Катя вышла из машины, подняв голову и разглядывая ряд окон на доме. На каком же этаже проживает ее спаситель?
- Идем! – тот уже был у двери подъезда и приоткрыл ее, впуская девушку. – Лифт налево.
Этаж у Плотникова оказался самый последний, десятый, и квартир там было всего две. Подойдя к одной из них, мужчина открыл ключом, а затем махнул замершей позади него Кате.
Та вошла, и тут же услышала звонкий дочкин голосок, а также уловила аромат выпечки, доносившийся откуда-то из глубины квартиры.
- Дина! – позвал стягивающий ботинки Гриша.
Послышался топот ног, а затем в прихожую выскочила сначала Марина, а следом за ней вышла пожилая женщина в переднике.
- Доброе утро! – приветствовала она опешившего мужчину. – Дина уже уехала на работу, а мы тут с Маришей вдвоем управляемся. Блинов вам напекли вот к завтраку.
- Мама, а бабушка Тамара умеет печь оладушки, представляешь! – заверещала прилипшая к матери девочка, обхватив ту за талию ручками и уткнувшись в холодный с мороза пуховик лицом.
- Здравствуй, мама, - удивлённо приподнял брови Григорий. – Какими судьбами?
- Решила тебе сюрприз устроить, сын, - ответила та. – Прибыла два часа назад на поезде, думала, встретишь на вокзале, да твой телефон вне зоны доступа. Доброе утро, - обернулась женщина на Катю. – Меня зовут Тамара Владимировна. Если уж этот оболтус такой негостеприимный, то позвольте мне заняться вами, - и кивнула на гардеробную, - раздевайтесь, мойте руки и завтракать. Дина мне сказала, вы в дороге застряли, наверняка голодные, как черти.
