Ожидая, пока все выедут со стоянки «Лесной сказки», Гриша листал в телефоне доставки цветов. Начать с малого, а там посмотрим, решил он, оплачивая букет из кроваво-красных роз и выруливая на заснеженную трассу, пристраиваясь за машиной Дмитрия Викторовича, но постепенно отставая от него, так как дорога была скользкой, и рисковать не хотелось.
Он и злился и одновременно был крайне заинтересован девушкой. Ни одна его еще так не игнорировала. Это бесило. За годы, проведенные в образе красавчика, Плотников привык, что девушки сами на него вешаются. Да, было время, когда он выглядел иначе, и изредка он доставал те фото, чтобы еще раз сказать себе, что все идет как надо. Нет больше жирдяя и размазни Гриши Плотникова, умер. Зато есть он, и он совсем другой.
После того, как Лера бросила его, предпочтя Шиловского, он забрал документы из вуза и переехал сюда. Хотел вообще куда-нибудь в район Сахалина, но в последний момент передумал, да и работу предложили сразу после ординатуры сначала в ЦРБ, а через год и в частной клинике, где он и по сей день трудился, развивая своё мастерство, постоянно обучаясь и совершенствуясь. Наверное, если б сейчас Валерия увидела его, была б приятно удивлена, но он вычеркнул эту девушку из своей жизни. Из памяти так быстро не получилось, до сих пор иногда думал, как могло б быть… Но не случилось. И сейчас Григорий уже понимал, что жизнь не стоит на месте, идет вперед, и пора бы перестать порхать шмелем с цветка на цветок, следует выбрать какой-то один. Вернее, одну. Надежную, уверенную, пусть не самую красивую, но с лица воду не пить.
Красивых у него было достаточно, всяких перепробовал – рыжих, блондинок, брюнеток, стройных, полных, худых и так далее, но все не то. Не его люди. Может, и Катя не его, но пока все нравилось. И особенно то, что она была такой… недоступной. Ведь не поехала, коза такая, с ним, хотя он очень рассчитывал привезти ее сегодня к себе домой с продолжением. Ушла бы утром, залюбленная и довольная. Потом бы точно сама за добавкой явилась.
Самодовольно хмыкнув, Гриша включил радио погромче и подпевал Кипелову, глядя на дорогу.
Аварию заметил не сразу. Приметную машину Вики, ярко-красную букашку, лежащую на крыше в кювете, выхватил свет фар, чуть дальше на обочине стояла заведенная машина Димки, а сам он суетился вокруг автомобиля девушек, размахивая руками.
Остановившись таким образом, чтоб освещать покореженный автомобиль, ощущая внутри себя леденящий страх, кинулся, не заглушая двигатель, на помощь, сразу приметив, что снег вокруг разбитых стекол окрашен кровью.
- Катьку зажало! – перепачканный коллега бросился к нему навстречу. – Вику вытащил, к себе в машину унес, она более-менее, а Катя внутри, не могу дверь открыть!
Бегом спускаясь в кювет, проваливаясь в рыхлый снег по колено, Григорий бросился на помощь девушке. Он с такой силой рванул дверцу автомобиля, что та оторвалась с петель и улетела куда-то в сторону. Катя была без сознания. Или мертва. Приложив два пальца к сонной артерии, Гриша замер, не дыша.
Удар.
Жива!
- Вызывай скорую! – заорал что-то говорящему Диме, обернувшись, и полез в смертоносную коробчонку.
Он всегда скептически относился к этим маленьким машинкам, считая, что безопасность в них на нуле. Перевернись эти курицы в его внедорожднике, были б здоровы обе, а тут…
Ремень безопасности никак не хотел открываться, пришлось орать, чтоб дали нож. К счастью, у него в бардачке он всегда лежал, и вскоре безвольное и обмякшее тело Кати удалось извлечь наружу. Положив девушку в снег, слушая, как рвано она дышит, как еле слышен пульс на сонной артерии, Гриша выругался матом, оборачиваясь на Диму.
