Тамара, отныне жена третьего (скорее всего, не последнего) несчастливца, продолжала звонить Артему, напоминать про список собственности и требовать денег. Она называла их алименты. Ведь именно Белозеров привез даму из провинции, заставил жить в Москве, а здесь другие требования к внешнему виду, другой образ жизни. Видимо, подобную «песню» она пела каждому из мужей. Но Артем, заслышав голос на автоответчике (трубку, как только определялся ненавистный номер, принципиально не поднимал), не перезванивал. А теперь, отправляясь в долгую экспедицию, надеялся забыть о совершенной когда-то глупости под названием «женитьба».
Нейробиолог поставил объемную сумку на заднее сидение автомобиля, сам устроился рядом с водителем. Данила вставил ключ зажигания, но поворачивать медлил.
– И все же не пойму, – пожал плечами аспирант, – зачем вам исчезать на целых полтора года?!
– Молодой еще, – посетовал ученый, – ничего в жизни не понимаешь. Считай, я на курорт отправляюсь. Вот посмотри на улицу, – и Артем для наглядности даже опустил в машине стекло, – что видишь? Хлябь, сырость, серость, муть. В такую погоду ничего путного в голову не лезет. Но зато вернусь летом, в самое начало, 20-го июня. Красота! – Белозеров поежился от холода и поскорее закрыл окно. – Ну а если серьезно, я получил шанс спокойно, без нервотрепки поработать. Сам знаешь, Тамара меня этой возможности лишила. Да и компания намечается отличная. Мы с Мишей Прокловым, программистом, давно знакомы. Будем в свободное время играть в Го. Не удивительно ли? Нас – любителей древнекитайского развлечения только двое на весь Центр и мы оба попали в экипаж.
– Но ведь это не настоящая экспедиция, – продолжал недоумевать Данила. – Только для громкости называется «Марс-12.480». Вы даже не космонавты, а так, подопытные кролики, будете в изоляции сидеть, имитируя полет, словно шпроты в запаянной консервной банке.
– Да, мы называемся испытателями, – нехотя согласился Артем. – Но неужели тебе нужно объяснять прописные истины? Прежде чем человечество отправит людей к настоящему Марсу, кто-то на своей шкуре должен узнать, с чем придется столкнуться участникам длительного перелета.
Если честно, Артем Белозеров с детства мечтал стать космонавтом. Понимая, что есть только два вероятных пути попасть в отряд: из военных летчиков или из медиков, он поступил в медицинский институт. Проходил стажировку и затем устроился в лабораторию Центра космической медицины. И даже сумел прорваться в число кандидатов на место в отряде космонавтов. Но… срезался на медкомиссии. По сути, ерунда: желудок переваривал пищу дольше норматива. Только спорить бесполезно: мелочь на Земле может перерасти в трагедию на орбите.
Услышав неутешительный вердикт, Артем из Центра не ушел. В качестве медика сопровождал космонавтов к месту старта на Байконур. В специально построенной гостинице, где надрывно гудели кондиционеры (в казахстанской степи не бывает комфортной погоды: если лето – то пекло, если зима – страшный мороз, а если весна – то метет песок, набиваясь в глаза, нос и уши, беспощадный ветер-афганец) Белозеров мерил членам экипажа и их дублерам давление, ставил градусники, заполнял предполетные листы о состоянии здоровья и по-хорошему завидовал парням. Увы, ему уже не посчастливится увидеть голубую планету со стороны.
Особенно нравилось Артему наблюдать за стартом ракет, которые отправлялись на орбиту поздно ночью. Небо над степью – неправдоподобно темное и безгранично звездное. И только вдалеке у линии горизонта горит под прожекторами поддерживаемая фермами, словно на весу, ракета. В полной тишине вспыхивает под ней огненный шар, через несколько мгновений до наблюдателей добирается громоподобный звук. Он оглушает, пригибает своей мощью к земле и не отпускает, пока ракета не расстанется с первой ступенью. Ты следишь за поднимающимся ввысь кораблем, и по щекам текут слезы сопричастности к чему-то непостижимому.
